Не поверишь, как трудно было мне удержаться, чтобы сразу не помчаться к Людмиле, как только узнал, но я решился подождать, пока ты сдашь экзамены, чтобы поехать вместе.
К тому же оставалось много дел, которые нужно было довести до конца.
Ты знаешь, я давно мечтал открыть собственную небольшую клинику.
Теперь я точно решил — сделаю это там, где живёт моя семья.
И ты будешь мне помогать.
Оля ахнула: — Правда, дедушка?
Он улыбнулся: — В таких вещах я не шучу.
И вот настал долгожданный день, когда они отправились в тот самый город, куда когда-то уехала Людмила.
Чтобы встреча с Виктором не стала для неё слишком болезненной, он решил сначала поселиться в гостинице. — Ты езжай домой, — сказал он Оле. — Подготовь бабушку.
Не хочу, чтобы для неё это стало ударом.
Прошло столько лет… Пусть она примет эту новость.
Он говорил спокойно, хотя руки его слегка дрожали.
Сколько лет он мог лишь мечтать о встрече, и вот она была совсем близко.
Оля согласилась.
Волнение читалось и в её глазах.
Она вернулась домой, обняла бабушку, долго отвечала на её вопросы, собирая силы, а затем осторожно произнесла: — Ба, сегодня к нам придёт гость. — Гость? — удивлённо прищурилась Лариса Ивановна. — Кто же это?
Неужели жених? — Лучше! — ответила Оля, — Очень… очень важный человек.
Тот, кого ты ждала всю жизнь.
Лариса Ивановна побледнела — ведь того, кого она ждала, уже давно нет в живых. — Бабулечка, не волнуйся, — мягко сказала Оля, взяв её за руку, — Дедушка жив.
Жив, понимаешь?
Тебя обманули.
И сегодня вечером он придёт к нам.
Несколько секунд в комнате стояла тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов, затем Лариса Ивановна вскочила: — Я не могу ждать до вечера!
Где он?!
Где?!
Уже через час она стучала в дверь гостиничного номера.
Виктор Николаевич открыл дверь и замер.
Перед ним стояла она — его Людмила.
Постаревшая, с седыми прядями, но в глазах всё та же светлая теплота, которую он помнил всю жизнь. — Люба… — прошептал он, голос предательски дрогнул.
Она приложила руки к груди, словно боялась, что сердце выскочит. — Витя… Он сделал шаг вперёд, потом ещё один, и в следующий миг они уже обнялись, словно этих долгих безумных лет разлуки не было вовсе. — Живой… — шептала Людмила, прижимаясь к его плечу. — Живой… Господи, неужели это правда? — Живой, — повторял он, глядя ей в глаза. — Ты тоже живая, и я теперь никуда тебя не отпущу.
А Оля смотрела на них, понимая: вот она — настоящая любовь, которая не гаснет ни под ударами времени, ни перед невзгодами, ни на расстоянии.
Вскоре произошло ещё одно, не менее трогательное знакомство.
Виктор Николаевич впервые увидел свою дочь — маму Оли, о существовании которой даже не подозревал.
Он стоял на пороге, чувствуя, как сердце готово вырваться из груди.
Она долго смотрела на него, затем приблизилась и крепко обняла, произнеся лишь: — Папа… – и расплакалась на его плече.
И этого было достаточно, чтобы годы, украденные у них ложью и обстоятельствами, перестали иметь значение.
Виктор Николаевич сдержал своё обещание и открыл частную клинику.
Небольшую, но оснащённую самым современным оборудованием и основанную на тех принципах, которыми он всегда руководствовался: честность, забота о пациентах, никакой халтуры.
Оля продолжала учиться и работала рядом с дедом — сначала помогала ассистировать, а с годами брала на себя всё больше обязанностей.
Он гордился ей и повторял: — Посмотри, Людмила, какая у нас внучка замечательная!
А дома вечерами собирались все вместе: бабушка, дедушка, дочь с мужем и внучка.
За столом звучал смех, вспоминалось прошлое и строились планы на будущее.
И каждый понимал: жизнь дала им второй шанс на счастье.
