Она повесила трубку, отключила телефон и глубоко вздохнула.
В воздухе больше не ощущался запах больницы.
Теперь он наполнялся решимостью.
Вернувшись в палату, Тамара встретила взгляд врача-трансплантолога, которого вызвала Ольга. —Вы подтверждаете свое согласие на операцию? — спросил он серьезно. — Речь идет о добровольном решении. —Совершенно верно, — кивнула Тамара.
Через неделю она находилась в палате после забора клеток.
Процедура оказалась не такой пугающей, как она себе представляла.
Дверь приоткрылась, и в комнату вошел ее муж.
Он выглядел бледным и серьезным. —Привет, — тихо произнес он. —Привет.
— Как твой начальник? — спросила Тамара, не отводя взгляда от окна. —Сначала был в ярости.
Потом…
Потом я ему все объяснил.
Про девочку.
Про то, что ты — ее единственная надежда.
Он молчал, долго смотрел на меня, а затем сказал: «У тебя железная жена.
Карьера — это дело наживное, а таких людей, как ты, больше не найти».
Он прислал тебе цветы.
Тамара улыбнулась.
В этот момент в палату заглянула сияющая Ольга. —Тамара Сергеевна!
Первые анализы…
Все отлично!
Тело приживается!
Через месяц Тамару выписали из больницы.
Еще через две недели домой к ним пришла Ольга с подросшей, здоровой и румяной Катей на руках.
Девочка, увидев Тамару, протянула к ней руки и подарила свою первую настоящую, здоровую улыбку.
В тот вечер, наблюдая, как муж нежно играет с Катей, Тамара осознала, что та самая «ошибка» в больничном коридоре вовсе не была ошибкой.
Это оказался единственно правильный путь, указанный самой судьбой.
Она спасла не просто чужого ребенка.
Она приобрела нечто гораздо более ценное.
Прошел год.
События того дня в больнице теперь казались Тамаре сном — тревожным, но приведшим к светлому пробуждению.
Жизнь изменилась и пошла по новому, неожиданному руслу.
Отношения с мужем выдержали испытания и стали только крепче.
Игорь, преодолев первоначальный шок и давление со стороны начальства, увидел в супруге не просто спутницу жизни, а человека с крепким внутренним стержнем.
Его восхищение ей перевесило все карьерные стремления.
Тем не менее, карьера не была разрушена.
Виктор Иванович, хотя сначала и пришел в ярость, в глубине души оказался не безжалостным прагматиком.
История спасения Кати затронула его.
