Яна Круглова перевернула страницу любимого романа и вздохнула. Вот у героини книги все было просто: встретила принца, влюбилась, и началась счастливая жизнь. В двадцать пять лет Яна думала, что и у нее будет так же.
Родители Яны, Николай Иванович и Елена Петровна, берегли дочь как хрустальную вазу. Отдали в престижную гимназию, потом в экономический вуз. На выпускном отец сам лично отгонял неподходящих ухажеров.
— Ты у нас как цветочек в теплице, — говорила мама, поправляя дочери волосы, — нежная, ранимая. Такую беречь надо.
Яна кивала и улыбалась, но внутри закипало раздражение. Хотелось свободы, настоящей жизни. Мир за окном родительской квартиры манил приключениями.
Миша Соколов ворвался в ее жизнь случайно. Она устроилась логистом в крупный супермаркет, а он работал там водителем. Высокий, с карими глазами и белозубой улыбкой, он сразу привлек внимание Яны.
— Как насчет кофе после работы? — спросил Миша, заглянув в ее кабинет в конце первой рабочей недели.
— Конечно, — ответила Яна, не раздумывая.
Через месяц они уже встречались, а еще через два Миша предложил съехаться.
— Яночка, ты с ума сошла? — всплеснула руками Елена Петровна, когда дочь сообщила о своем решении. — Какое «съехаться»? Ты его знаешь всего ничего!
— Мама, мне двадцать пять! Я уже взрослая! — топнула ногой Яна.
— Дочка, послушай, — вмешался отец, — этот парень… Он тебе не подходит!
— Папа! — Яна вскочила со стула. — Миша хороший, добрый, заботливый. И я его люблю!
Когда через полгода совместной жизни Миша сделал предложение, родители устроили настоящую истерику. Но Яна впервые в жизни поступила по-своему.
Первое время семейная жизнь была сказкой. Миша носил ее на руках, дарил цветы, готовил завтраки.
— Янка, ты самое лучшее, что случилось в моей жизни, — шептал он, целуя ее по утрам.
Но постепенно что-то начало меняться. Сначала по мелочам.
— Янчик, ты же не против погладить мне рубашку? — спросил как-то Миша, мило улыбаясь. — У меня важная встреча завтра.
— Конечно, милый, — Яна отложила книгу и послушно взялась за утюг.
Потом стало хуже.
— Почему ужин не готов? — хмуро спрашивал Миша, приходя с работы. — Я устал, голодный, а ты книжки читаешь?
— Я тоже только с работы, — удивленно отвечала Яна.
— Ну, так у тебя работа чистенькая, в офисе сидишь. А я целый день за рулем.
Со временем просьбы превратились в требования. Стирка, готовка, уборка — все легло на плечи Яны. Миша же приходил, валился на диван и требовал тишины.
— Снова свекла переваренная? — морщился он за ужином. — Сколько раз говорить, я не люблю мягкую свеклу!
— Да что с тобой происходит? — не выдержала однажды Яна. — Ты раньше таким не был!
— А ты была послушной, — хмыкнул Миша, поднимаясь с дивана. — И готовила вкуснее. И не огрызалась.
В тот вечер Яна впервые задумалась, правы ли были родители.
После рабочего дня Яна быстро приняла душ, надела любимый халат. От нее пахло свежестью и персиковым шампунем.
Миша ввалился в квартиру, громко хлопнув дверью.
— Устал как собака, — проворчал он, скидывая ботинки прямо посреди коридора.
— Ужин на плите, — тихо сказала Яна, вытирая волосы полотенцем.
Миша подошел ближе, стянул носки и швырнул их прямо в жену.
— Постирай, воняют, — скривился он. — И майку тоже.
Яна поймала на лету грязные носки, от которых шел неприятный запах пота. В горле встал ком, глаза защипало от обиды. Она молча отшвырнула носки обратно мужу.
— Нет! — твердо сказала Яна.
Миша замер на месте. Его глаза сузились, а лицо потемнело от злости.
— Что значит «нет»? — процедил он сквозь зубы.
Внутри что-то оборвалось. Раньше Яна бы покорно взяла носки и пошла стирать, но сегодня что-то переключилось в ее голове.
— То и значит. Я тебе не прислуга. У тебя руки есть? Сам постирай, — она скрестила руки на груди, пытаясь унять дрожь.
Миша шагнул вперед. Теперь они стояли так близко, что Яна могла почувствовать запах пота от его одежды.
— Ты моя жена. Твоя обязанность – заботиться обо мне, — его голос звучал так, будто он объяснял прописную истину непонятливому ребенку.
— А твоя обязанность – уважать меня, — парировала Яна. — Я весь день работала, так же как и ты. Я не рабыня и не домработница!
— Смотри-ка, какая цаца выискалась! Наверно, маменька с папенькой позвонили? Наговорили гадостей про ужасного мужа?
Яна отошла от мужа на несколько шагов.
— При чем тут родители? Я просто устала от твоего отношения. Раньше ты был другим. Ты говорил, что любишь меня, а теперь швыряешь в меня грязными носками!
— Все, надоело! — Миша схватил куртку и хлопнул дверью так, что зазвенела посуда в шкафу.
Слезы текли по щекам, но Яна даже не пыталась их вытереть. «Когда все изменилось?» — спрашивала она себя. — «Когда милый заботливый Миша превратился в этого грубияна?»
Он вернулся за полночь. Молча прошел в спальню и завалился спать прямо в одежде. Яна легла на диван в гостиной.
Утром они разошлись, не сказав друг другу ни слова. И так повторялось семь дней.
В эту неделю тишины Яна начала замечать то, что раньше усердно игнорировала. Миша никогда не спрашивал, как прошел ее день. Все разговоры крутились только вокруг него. Его проблемы, его желания, его настроение.
Она вспомнила, как на прошлой неделе ее повысили до старшего логиста, а он только буркнул: «Теперь больше получать будешь? Отлично, купим мне новую куртку». И ни слова поздравления.
Каждый вечер, пока Миша смотрел футбол, Яна мысленно перебирала их совместную жизнь, как старые фотографии. Его комплименты всегда были с подвохом: «Ты такая красивая, жаль, готовишь не очень», «Умница моя, но могла бы и получше убраться».
На седьмой день молчания Яна решилась позвонить маме.
— Мамочка, ты была права насчет Миши, — прошептала она в трубку, сидя в своей машине на парковке супермаркета.
Елена Петровна не стала говорить «я же тебе говорила». Она просто спросила:
— Что случилось, доченька?
И Яна выплакала все. Как изменился муж после свадьбы. Как из любящего превратился в требовательного. Как обесценивает все, что она делает.
— Приезжай домой, Яночка, — тихо сказала мама.
— Я подумаю, — ответила Яна.
Вечером молчание прервалось. Миша пришел домой раньше обычного и, увидев, что Яна собирает вещи в небольшую сумку, побагровел.
— Куда это ты собралась? — гаркнул он с порога.
— К родителям, на выходные, — спокойно ответила Яна.
— Без моего разрешения? — он подошел к ней и выхватил сумку из рук.
— Мне не нужно твое разрешение, чтобы навестить своих родителей, — Яна попыталась забрать сумку обратно.
— Нужно! Я твой муж! Ты никуда не поедешь! — Миша швырнул сумку в угол. — Оставайся дома и приготовь нормальный ужин. Ребята придут футбол смотреть.
— Приготовь сам. Или закажи пиццу, — Яна старалась говорить спокойно, хотя сердце бешено колотилось.
— Что?! Да ты совсем обнаглела!
Пальцы мужа сжались на локте Яны.
— Отпусти меня, — ее голос дрожал, но глаза смотрели твердо.
— Ты обязана меня слушаться! Иначе я тебя брошу! — выкрикнул Миша, сильнее сжимая пальцы.
Яна замерла. Сердце колотилось как бешеное. В голове пронеслось: обязана слушаться? Словно собачка на поводке? Вещь, которую можно выбросить? Она медленно подняла глаза на мужа.
— Знаешь что, Миша? — Яна высвободила руку резким движением. — Ты меня не бросишь. Потому что я уйду первой.
Миша отшатнулся. Самоуверенная ухмылка сползла с лица.
— Что за бред? Никуда ты не пойдешь! — он попытался снова схватить ее за руку, но Яна отступила.
— Прекрати! — ее голос звенел от напряжения. — Я не твоя вещь! Я человек! У меня есть чувства, желания, мнение. А ты… ты все это растоптал.
— Да ладно тебе, Янка, — тон Миши резко сменился на заискивающий. — Ну погорячился я. С кем не бывает? Давай мириться?
Он протянул руки, пытаясь обнять жену, но Яна отпрянула.
— Нет, Миша. Это уже не первый раз. Ты унижаешь меня, контролируешь, считаешь своей собственностью. Это не любовь.
— Что? Не делай из меня монстра! — Миша нервно хохотнул. — Ты телевизора насмотрелась? Я для тебя стараюсь, деньги в дом приношу, а ты мне такие слова говоришь?
— А я не приношу? — Яна направилась в спальню, решительно открыла шкаф и достала чемодан. — Я работаю не меньше тебя. Я готовлю, убираю, стираю. И при этом не требую, чтобы ты падал ниц от благодарности.
Миша метнулся за ней, вырвал чемодан из рук.
— Прекрати истерику! Куда ты собралась на ночь глядя?
— К родителям. Мне нужно все обдумать, — Яна старалась говорить спокойно, хотя внутри все дрожало.
— Родителям пожалуешься? — зло процедил Миша. — Бедная девочка, муж обидел? Взрослая женщина, а ведешь себя как ребенок!
— Я не жаловаться еду, — Яна выдернула чемодан из его рук. — Я хочу побыть там, где меня уважают, где не швыряют в меня грязными вещами, где не орут, если ужин не по вкусу!
— Да ты… Ты никуда не поедешь без моего разрешения! Что люди скажут? Жена от мужа сбежала!
— А что скажут, когда узнают, как ты со мной обращаешься? — парировала Яна, вырываясь. — Отпусти меня!
— Я тебя не отпускаю! — рявкнул он. — Будешь сидеть дома, пока я не разрешу выйти!
Яна отступила на шаг, глядя на человека перед собой – человека, которого когда-то считала любовью всей своей жизни. Теперь она видела лишь красное от злости лицо, перекошенный рот, сжатые кулаки.
— Миша, послушай меня внимательно, — Яна заговорила тихо, но твердо. — Нельзя обращаться с людьми как с вещами и ждать от них безоговорочной любви. Так не бывает. Любовь – это уважение, поддержка, забота. То, что делаешь ты – это не любовь. Это контроль.
— Хватит этих нравоучений!
Яна покачала головой. Муж не понимал, что поступает неправильно.
— Прощай, Миша, — Яна решительно собрала необходимые вещи в чемодан. — Ключи оставлю на столе. Остальное заберу потом.
— Если сейчас уйдешь – не возвращайся! — крикнул он ей вслед.
Яна замерла у двери, повернулась.
— Знаешь, в чем твоя проблема, Миша? Ты думаешь, что любовь – это когда человек растворяется в тебе без остатка. А настоящая любовь – это когда два человека остаются собой, но становятся лучше рядом друг с другом.
Она положила ключи на тумбочку у входа и вышла, не оглядываясь.
Дождь лил как из ведра. Яна брела к родительскому дому, с трудом волоча чемодан. Колесики цеплялись за разбитый асфальт, вода заливалась в туфли. Но физический дискомфорт казался ничтожным по сравнению с болью внутри.
Дверь открыла мама. Одного взгляда на дочь хватило, чтобы все понять.
— Яночка, девочка моя, — Елена Петровна обняла ее, втянула в тепло квартиры. — Николай! Поставь чайник!
Яна не выдержала. Слезы хлынули потоком, тело сотрясалось от рыданий. Отец выглянул из кухни, ахнул, кинулся обнимать.
— Доченька, ну что же ты… — бормотал Николай Иванович, прижимая к себе Яну. — Что этот… Что он сделал?
— Все эти месяцы… — всхлипывала Яна. — Я думала, он любит меня… А он просто хотел служанку…
Они сидели на кухне. Мама подливала чай, отец гладил Яну по руке. Никто не говорил «мы же предупреждали».
— Знаешь, Яночка, — наконец произнесла Елена Петровна, — мы с папой всю жизнь старались оградить тебя от бед. А в итоге не дали тебе совершать маленькие ошибки, учиться на них. И ты сразу вляпалась в большую беду с этим… Мишей.
Николай Иванович кивнул.
— Мы думали, что защищаем тебя. А надо было учить постоять за себя.
— Но ты справилась, — мама погладила дочь по мокрым волосам. — Сама. Без нас. Я горжусь тобой, доченька.
Яна сделала глубокий вдох. Кажется, жизнь начала налаживаться.
