Когда мы с мужем уже взяли квартиру с помощью банковского займа и переехали, ушла моя бабушка. Была она уже старенькой, но на здоровье не жаловалась, и ее уход стал для нашей семьи большим горем. Но нет худа без добра – вскоре оказалось, что бабушка в наследство оставила мне свою просторную двушку.
Квартира была обжитой вторичкой с плохонькой мебелью, с выцветшими, и кое-где даже отходившими от стен обоями, но она располагалась в хорошем тихом районе, и мы с мужем искренне благодарили мою бабушку за такой последний подарок.
За Мишу я вышла замуж два года назад. Хороший и простой парень, не боящийся работы и желающий крепкой семьи, приглянулся мне сразу, и через полгода позвал замуж. Я долго не раздумывала – сразу увидела, но он надежный, ответственный и заботливый.
Квартиру выбирали для жизни сразу попросторнее – с учетом будущих детей. С ними не спешили, решив сперва обжиться, покрепче встать на ноги и все тщательно взвесить. Да и денег подкопить, за квартиру рассчитаться.
Бабушкина двушка стала большим подспорьем. Благо, у Миши моего были золотые руки, и муж храбро взялся делать там ремонт. Переклеили обои, поменяли полы, выложили недорогим, но симпатичным кафелем ванную комнату. Мебель старую выбросили, купили с рук в отличном состоянии, как и технику. Теперь в бабушкиной квартире было все готово для того, чтобы можно было пустить туда жильцов.
С квартирантами нам сразу повезло – попалась молодая семья наших с Мишей лет, но уже с малышом. Ребенок был спокойный, его мать чистоплотная порядочная женщина, отец тоже внушал доверие.
Я пустила их, взяв предоплату за два месяца, и ни разу не пожалела. Ни одного месяца жильцы не просрочили положенных платежей, квартиру поддерживали в чистоте и порядке, и я просто радовалась тому, как удачно и быстро все сложилось.
Мы же с Мишей жили бы в целом душа в душу, но наше семейное счастье несколько омрачала моя свекровь. Властная, считающая, что все должны жить по ее указке, Светлана Гавриловна была женщиной старой закалки.
Она рано осталась одна с двумя детьми. Муж после рождения младшей дочери встретил другую женщину, честно сказав жене, что уходит. О детях он забыл, переступив порог, и ни Миша ни Аня его не знали.
Миша в свое время получился у его матери с отцом сразу после свадьбы. Они хотели повременить с детьми, но судьба распорядилась иначе. К тому же, свекровь была искренне огорчена, что родился сын. Она всегда мечтала о девочке.
Потому-то рождение Ани и стало для нее настоящим праздником, в отличие от мишиного появления на свет. Дочь Светлана Гавриловна обожала. Все в доме сразу закрутилось вокруг маленькой голубоглазой принцессы в пышных платьицах и белых носочках.
Старшего брата только и делали, что дергали – помоги сестре поесть, присмотри за ней, отдай ей свою игрушку. Миша был старше Ани на четыре года.
Он сам тогда еще малыш не вполне понимал, почему должен отдавать свои любимые машинки малявке, что вечно все ломала, капризничала и качала свои права. Но мать неизменно вставала на сторону дочери. Так было, и когда брат и сестра подросли. Ане покупали все самое лучшее – одежду, сладости, игрушки. Мише – если хватало денег.
Ане стоило один раз попросить, и мать готова была горы свернуть, чтобы выполнить ее желание. Мише же строго говорили «нет», и мальчик, повесив голову, больше просить не решался. Когда он подрос, бабушка объяснила ему, что маму надо беречь, ведь она одна у них с сестрой.
Это навсегда отложилось в голове тогда еще совсем маленького мужчины. Но детство ведь проходит, а любовь к матери осталась у Миши, и когда он стал совсем взрослым.
Он отучился на электрика, устроился на завод, и быстро пошел на повышение, которое сулило также и хорошие деньги. На первую зарплату он купил золотую цепочку матери и серьги сестре. Съехал из дома со второй зарплаты, и спокойно жил себе отдельно. Аня же оставлять мать не спешила, да и Светлана Гавриловна была очень к дочери привязана.
Сына она давно воспринимала лишь как удобную вещь, которую можно дернуть по первому требованию – гвоздь прибить, кран починить, отвезти куда-нибудь, на базар, например, за продуктами. Мишина машина была не только наша с ним, но еще и матери и сестры. Я старалась в эти родственные отношения моего мужа не лезть.
Незадолго до свадьбы Миша познакомил меня и с Аней и со Светланой Гавриловной. Свекровь сразу дала понять, что я ей не нравлюсь.
— И что он в тебе нашел, не пойму. Серая, как ветошь! — сказала мне будущая свекровь, а я даже дар речи от такого заявления потеряла.
Сестра Миши тоже не пылала ко мне теплыми чувствами. Аня была очень красивой. Настоящая голливудская дива сороковых годов типажа бессмертной Вивьен Ли. Темные переливающиеся на солнце волосы, синие глаза, осиная талия. Она встречалась с парнем из зажиточной семьи, чем свекровь очень гордилась.
Наверное, она желала бы, чтобы и я обладала приваловскими миллионами, от которых перепадало бы и ей. Но, увы, я была совершенно из простых, и всего богатства у меня была только бабушкина квартира, что досталась в наследство. Узнав про квартиру, свекровь обозлилась на меня пуще прежнего.
— Не много ли тебе две квартиры, Дарья? — спрашивала она меня как-то в очередной визит к нам домой.
— Может и многовато, но что есть. Я ее сдаю, и мы гасим выплаты по своей квартире. Это удобно. — ответила я.
— Тебе-то удобно, конечно. Но ты забываешь, что замужем, а у мужа семья есть, которая теперь стала и твоей тоже, деточка. — Светлана Гавриловна сделала большой глоток чая и взяла из вазочки маленькую сушку с маком, — Сама рассуди – вы молодые, вас двое. А Аня у меня одна, пока не замужем. Честно было бы твою квартиру продать, и часть денег Ане передать.
— Я не нахожу это честным. Квартира досталась мне от бабушки, светлая ей память. Именно бабуля хотела, чтобы ее двушка была нам с Мишей помощью, мы только встаем на ноги с ним, а в будущем детей планируем.
— До детей еще как до Пекина на телеге, Даша! А Аня сейчас встречается с хорошим парнем. Им бы взять однокомнатную да пожить, присмотреться. Авось, он быстрее бы на моей красавице женился, а то все что-то думает уже седьмой месяц. — рассуждала свекровь.
— Светлана Гавриловна, Аня единственная дочка ваша, я все понимаю, но бабушкину квартиру я продавать не намерена. — как можно мягче сказала я.
Свекровь недовольно поджала губы, но после много раз возвращалась к этому разговору, неизменно заканчивающемуся моим отказом. Мать мужа не сдавалась, и заводила эти беседы не только со мной, но и со своим сыном.
Миша неизменно отвечал, что квартира эта не его, а моя, так что он тут ничего не решает. Сама же свекровь жила в частном благоустроенном доме. Он достался ей от отца, и многое там сделал сам Миша, чтобы жить было комфортно.
В доме была вода, газ, две просторных комнаты и небольшой участок, на котором свекровь каждую весну разводила огород. Кстати, все выращенное там она отдавала Ане, которая ни разу в огороде палец о палец не ударила.
Это мы с Мишей каждые выходные на грядках торчали, жалея пожилую женщину. Перепадал нам в лучшем случае пучок зеленого лука да кабачок, которые каждый день вели массовые наступления с разросшейся бахчи. На это я тоже старалась не обижаться, если бы не придирки Светланы Гавриловны. Пока мы работали на ее земле, она не уставала приводить мне в пример свою расчудесную Аню.
Расчудесного же в Ане, на мой взгляд, была только красота. Девушка кое-как отучилась в колледже на повара, работать не спешила, грезила выйти замуж за принца на белом мерседесе. Таковой и имелся, вроде, но жениться не спешил, да и свекрови будущей красавица сноха не нравилась.
За это Светлана Гавриловна заранее гнала волну на сватью, называя ту самыми нелицеприятными словами. Матери Аня тоже помогать не рвалась, а вот деньги на маникюры, педикюры и развлечения тянула исправно.
За окном стояла осень, огородные работы уже отшумели, и можно было в выходные спокойно смотреть любимые фильмы под пледом, есть пиццу и болтать с Мишей не о чем.
Я любила эту пору, когда уже золотая листва потеряла свое очарование, сбитая бесконечными серыми дождями. Дома ждал уют, горячее какао с корицей, мягкий свет торшера и любимый человек рядом.
Однажды вечером свекровь приехала к нам без предупреждения, вся промокшая и очень раздраженная.
— Дарья, хоть чаю налей мне! Видишь же, я с дороги! — прикрикнула Светлана Гавриловна.
Я поставила на стол сушки, конфеты, наскоро сделала бутерброды и налила взъерошенной женщине чаю.
— Может, носки теплые вам дать? Замерзли, небось? — заботливо спросила я.
Миша сидел напротив матери, рядом со мной:
— Мам, а ты чего на ночь глядя-то к нам? До утра подождать не могла? Скоро маршрутки ходить перестанут, назад мне придется тебя вести.
— Я подарила свой дом дочке и переезжаю жить в квартиру твоей жены — Заявила свекровь
Мы с мужем замерли, удивленно переглянувшись.
— То есть, как переезжаешь в дашину квартиру, мама? — дрогнувшим голосом уточнил Миша.
— Да очень просто, сынок. Аня с Витей должны вместе пожить, чтобы решиться на свадьбу. Я им только помехой буду. Вот и перееду в квартиру твоей женушки. Мы же семья, должны помогать друг другу!
— Светлана Гавриловна, вы простите, но квартиру я сдаю уже почти год молодой хорошей семье. Эти деньги нужны нам с Мишей. Мы просто не можем квартирантов вот так вот просто взять и выставить за порог. — попыталась объяснить я.
— Объяснишь все как есть. Куда же мне теперь, на улицу что ли идти? Или прикажешь молодую жизнь Анечки заедать? — свекровь была совершенно невозмутима, и считала, что поступила правильно.
— Это не моя забота, Светлана Гавриловна. В бабушкину квартиру я вас не пущу. Об этом и речи быть не может, езжайте к своей Ане. — отчеканила я.
— Ах так! Ноги моей больше тут не будет! Вырастила сыночка, чтобы он женился на такой вот жестокой женщине! — свекровь встала, расплескав недопитый чай, наскоро собралась и уехала.
К чести моего мужа, он даже не предложил отвести мать назад, хотя на улице лило. Видимо, Миша прекрасно понимал, что по дороге домой мать его до ручки доведет разговорами о переезде.
Через полтора часа мишин телефон начал разрываться от звонков его младшей сестрицы. Даже без громкой связи я слышала, как Аня кричит на брата в трубку. Миша слушал с каменным лицом и держал оборону.
— Аня, ни ты, ни мать, ни даже я на эту квартиру права не имеем. Она Даши. Это ее бабушка двушку оставила внучке, и только Дарья решает, что и как с этим жильем делать, ясно тебе? Ты можешь кричать, обижаться, это твое право.
Через полчаса муж вернулся в зал, устало сел рядом со мной на диван.
— Наглость это, Миш. — тихо сказала я, положив голову на плечо супругу.
— Да не то слово. Схитрить захотела. Все всегда у нее для Ани. С другими мать не считается, любя дочь.
— Не за наш счет пусть любит.
После мы узнали, что Светлана Гавриловна теперь живет в своем частном доме с дочерью и ее молодым человеком, который предложения Ане так и не сделал. Относительно его несметных богатств у меня тоже были сомнения – почему не снял квартиру себе и потенциальной невесте? Мало шансов, что жизнь с будущей тещей, чьим характером можно муравьев извести, улучшит отношения молодых людей.
Сама же Светлана Гавриловна крепко обиделась на нас с Мишей, и с радаров пропала. О ее жизни, как и о судьбе Ани мы узнавали от общей знакомой, чей сын жил этажом ниже нас с мужем. Меня такой расклад полностью устраивал. Общаться после всего случившегося со Светланой Гавриловной я особо не рвалась – тоже осталась обида.
Да и Мише так было лучше – не надо было мчаться, сломя голову помогать матери в выходные, летом торчать на грядках, выслушивать упреки. Мы зажили тихо и спокойно, квартира бабушки по-прежнему сдавалась хорошим людям, за нашу мы медленно, но верно, гасили долг перед банком. Через пару лет мечтали взять свою дачу, все там благоустроить и приезжать в летний сезон отдыхать и жарить шашлыки.
Ссор в нашем доме больше не случалось. С исчезновением свекрови мы с мужем понимали друг друга с полуслова. Потихоньку делали детскую, решив, что дальше тянуть с детками не стоит. Миша сам делал кроватку, мы вместе клеили нежно-желтые обои, покупали мягкий коврик. Счастье в простых мелочах, которые нужно ценить каждый день.
