А ребенка, как ты сама понимаешь, просто так не выставишь за дверь.
Все нужно тщательно продумать заранее, чтобы не получилось, что мы здесь словно беззащитные квартиранты… — продолжала Тамара Алексеевна, постепенно переходя на шепот. — Ну а потом, — добавила Наталья своей привычной дерзкой улыбкой, — может, и перепишем хоть какую-то часть, хотя бы четверть.
Я не прошу целиком, мне всего лишь нужна уверенность, Юле — свой уголок.
А тебе, Тамара, — спокойная старость в тепле.
Вадик, ты как мужчина, поговори с Еленой, подтолкни ее.
Вы же супруги, в конце концов. — Свекровь вздохнула. — Она упрямая.
Если бы ты с ней обходился мягче, не прямо в лоб, а то ты, Наталья, как на рынке, сразу в наступление.
Лена не выносит давления. — Вдруг раздался мужской голос, низкий и с хрипотцой: — Тетя Тамара права, Наталья, будь с Леной осторожнее.
Здесь нормальное жилье, но все должно быть по закону.
Зачем тебе возвращаться в свою конуру? — Наталья, жуя жвачку, ответила: — Не кричи, Сергей.
Все будет, мы с тетей Тамарой уже обсудили.
Алексей просто не хочет уговаривать Лену. — Игорь усмехнулся: — Ну ты, Алексей, как родной, а?
Моя бы давно уже подписала все, что надо. — Звук отодвигаемого стула и шелухи от семечек, вылетающей в раковину, раздался в тишине.
Наталья усмехнулась.
Я сделала шаг вперед и открыла дверь.
Петля слегка заскрипела.
Болтовня стихла.
Все одновременно повернулись, когда я вошла в кухню.
Окинув взглядом присутствующих, заметила, что Игорь стоял у раковины, жевал, прищурившись, постукивая ногтями по краю мойки.
Одна семечка прилипла к его губам.
Он посмотрел на меня спокойно, лишь прищурившись, словно оценивая.
Наталья сидела с телефоном в руках, Тамара держала чашку чая, а Алексей сгорбился в углу, будто не причастен ко всему происходящему.
Мой голос прозвучал ровно и уверенно: — Раз уж все собрались и высказали свои мнения, думаю, теперь моя очередь.
В помещении воцарилась тишина, слышно было только журчание воды в трубах и как Игорь продолжал грызть семечки.
Вдруг в голове отчетливо прозвучал голос бабушки: — Не бойся, дом твой, ты сильная!
Я сделала шаг вперед и вынесла свой приговор: — Всем отсюда немедленно!
— Ты чего? — Игорь первым пришел в себя и криво улыбнулся. — Это типа…
— Именно типа так, — тихо ответила я.
— Еленочка, ну что ты, — выступила вперед свекровь. — Это же мы, твоя семья…
— Вы, может, и семья, но не моя, — резко сказала я. — Моя семья так не поступает.
Тем более — в моем доме.
— Дом-то… — начала Наталья.
Но я подняла руку: — Мой.
От начала и до конца, до последнего гвоздя, до последнего цветочного горшка.
Мой, и я — хозяйка в своем доме.
Вон отсюда.
Я обернулась к Игорю: — И ты первым, со своими семечками, вон, пока я не вызвала участкового за незаконное проживание.
Натальин сожитель молча выплюнул шелуху в раковину и направился в зал.
— Завтра, чтобы и следа вашего здесь не было!
Я посмотрела на Алексея и вышла из кухни.
Через неделю я заметила пропажу — исчезли старинные часы бабушки с золотистым, словно закатное солнце, циферблатом.
Я написала заявление в полицию…
И вот спустя несколько дней появился Алексей.
Избегая смотреть мне в глаза, словно боясь обжечься, он протянул коробочку.
Голос его был тихим и полным раскаяния: — Игорь украл… потом испугался, подбросил Наталье.
А у нее ребенок… Забери заявление, пожалуйста…
Я молча закрыла дверь, разрывая с ним навсегда.
Алексей больше не звонил.
Однажды пришло лишь короткое сообщение, словно выстрел: — Прости, Елена… Я слабак.
С тех пор никто не переступал порог моего дома без моего разрешения.
