Сегодня я чувствовала себя слишком уставшей.
Перед тем как лечь спать, отправилась чистить зубы и обнаружила чужую мужскую зубную щетку, грязные ботинки и окурок, оставленные в раковине.
Возле зеркала лежал использованный презерватив.
Почти машинально я набрала номер телефона, уселась на кровать и сняла тапочки.
Звонки.
Один.
Второй. «Да?» – голос мамы сразу стал тёплым и слегка хрипловатым. «Что случилось, уже поздно?» «Мам, у меня тут… я не знаю, как это назвать.
Дом вроде бы мой, но ощущение, будто я арендатор.
Соседи – свекровь, её племянница и какой-то Игорь».
Мама помолчала, а потом уточнила: «Они у тебя живут или ты у них?
Просто скажи им, что пора уходить.
Без скандала, спокойно: «Хватит»». «Это семья Алексея, я так не могу.
А Алексей молчит.
А эта Наталья, его троюродная сестра, просто идёт напролом и смеётся мне в лицо.
Её ребёнок вытирает пальцы о мои подушки.
Игорь ссылается на больную спину, чтобы остаться». «Елена, – ответила мама, и я почувствовала её напряжённость, – а почему ты молчишь?
Это же твой дом.
Ты хозяйка.
Бабушка не зря тебе его оставила.
Она таких просто выставляла за дверь». «Я не бабушка, я так не умею». «Нет, детка, мы все от бабушки произошли.
Кажется, ты забыла, кто ты на самом деле».
Я крепко сжала телефон.
Мама не кричала и не жалела меня, а просто напомнила, что у меня есть характер и это мой дом. «Спасибо, мам.
Я поняла». «Только не тяни.
Таких людей можно остановить, только если дать им понять, что они здесь не желанны».
Мама сказала это и отключилась.
Утром я снова отправилась на работу, а после обеда вернулась, чтобы разобраться с ситуацией.
Когда я вошла в дом и собиралась снять пальто, услышала голоса из кухни.
Это был не просто разговор, а настоящее совещание.
Я остановилась у дверей. «Ты ведь понимаешь, – прозвучал лживый, слащаво-сочувственный голос Тамары Алексеевны, – там надо всю плитку снимать, в ванной ужас – всё отслоилось, плесень.
Канализация старая – работы займут не неделю, Наталья, а месяца два, если не все три!» «Да ладно!» – воскликнула Наталья, и я услышала характерный хруст. «Я знаю эти ремонты – вытянут все деньги до копейки, и толку никакого.
Да и где мне их взять?
Я что, государственные проекты веду?
Мне бы хоть пособие получить, а его задерживают.
Юля растёт, обувь дорогая, надо как-то выкручиваться», – вмешался Алексей с той долей равнодушия, которую я стала замечать в нём после того, как его мать переехала к нам. «Мам, ты попробуй поговорить с Еленой, она вроде нормальная, можно договориться».
Снова голос свекрови: «Эх, сынок, ты наивный.
Поговори.
Нужно Наталью с ребёнком зарегистрировать, хотя бы Юлю на первое время, а там посмотрим».
В голове зазвенело.
Я сделала шаг вперёд. «Регистрация – это уже гарантия, – продолжала Тамара Алексеевна, переходя на шёпот.
А вдруг, не дай бог, Елена что-нибудь придумает или поссоритесь?
Как докажешь, что здесь живёшь?
