Валерий сошел с электрички. Сквозь ночную мглу проглядывал силуэт здания вокзала. На привокзальной площади одиноко светилось окошко шаурмечной.
Накинув рюкзак на плечи, Валерий направился в сторону торгового киоска, купил шаурму и впридачу получил от приветливого продавца горячий чай и лепешку.
― Где тут у вас можно такси вызвать? ― спросил он у шаурмечника.
― Сейчас брату позвоню, ― ответил тот и, достав телефон, стал кому-то звонить.
Через пять минут подъехала машина.
― Литейный переулок, дом двенадцать, ― назвав адрес, Валерий сел в такси.
В машине негромко играла музыка, мелодия была восточной и очень задушевной. Валерий слегка задремал, долгая дорога дала о себе знать.
Доехали быстро. «Вот он, мой дом детства и юности, сколько всего здесь было пережито», ― с грустью подумал он.
Легко поднявшись на пятый этаж, остановился перед массивной металлической дверью с двумя замками. Рука нерешительно нажала на звонок. Дверь долго не открывали.
― Кто там? ― спросил сонный и недовольный женский голос.
― Любаня, открывай, это я, Валера!
За дверью мешкали. Валерий стал настойчиво стучать.
Дверь нехотя приоткрылась. Он увидел женщину средних лет, с крашеными в рыжий цвет волосами и наманикюренными руками.
― Она здесь не живет. Мы купили у нее эту квартиру два года назад.
― Вы можете дать адрес? Я ее брат.
― Они живут в пригороде, адрес я сейчас вам запишу.
Не приглашая гостя в квартиру, хозяйка прикрыла за собой дверь и на некоторое время исчезла. Спустя минуту она вновь появилась в проеме двери, держа в руке клочок бумаги.
― Здесь адрес. Телефон, к сожалению, не сохранился. А вы и вправду ее брат? ― недоверчиво спросила она. ― Просто Люба не говорила про вас, когда мы оформляли сделку у нотариуса.
Выйдя на улицу, Валерий глубоко вздохнул и задумался. События прошлых лет стали всплывать в памяти и тяжелым грузом ложиться на плечи.
До пригорода он снова добирался на электричке.
Трехэтажный дом из красного кирпича наособицу стоял на краю поселка. За тяжелыми воротами на шум подъехавшей машины стала лаять собака.
― Да, в такой дом и танковая рота не пройдет, ― повернувшись к Валерию, с ухмылкой сказал таксист.
Валерий внутренне напрягся, чувствуя, что здесь его явно не ждут.
― Кого там нелегкая принесла… ― услышал он зычный и сильный голос своей сестренки Любы.
― Любаша, это я, Валера, ― негромко ответил он. В горле запершило, и сжало грудь.
― Ты?! Откуда?! ― растерянно проговорила она и от неожиданности присела на крыльцо. ― Мы похоронили тебя уже давно! Прости, проходи в дом. С мужем познакомлю. Мы вдвоем с ним. Дети с внуками в городе.
В доме было просторно, повсюду стояла явно дорогая мебель, большая люстра висела в холле, на полу тонкий, но теплый ковер серого цвета с металлическим отливом. Все это создавало картину богатства… но не уюта.
Люба провела Валерия на кухню, посередине которой стоял большой обеденный стол и тяжелые деревянные стулья. Стала суетиться, стараясь угодить брату.
― Мы тебя искали несколько лет. Мать в розыск подавала, но тебя не нашли, как в воду канул. Она столько слез пролила, в церковь стала ходить, молилась за тебя, все ждала от тебя хоть какой-то весточки…
― Где мама? ― напряженным голосом спросил он.
Сестра вдруг замолчала.
― У мамы три года назад инсульт случился. Я не могла бросить работу. Володя, сын старший, университет оканчивал, а дочка Светочка после колледжа замуж выскочила и вскоре родила внучка Сашеньку, а потом и внученьку Машу. Маме сиделку наняли, я думала, выкарабкается она, но… ― и тут Люба замолчала, нервно теребя подол передника.
― Мать где? ― чувствуя неладное, переспросил он.
― Что ты мне тут допрос учиняешь ― дернулась сестра, ― ты сам-то где все эти годы был?! Из-за переживаний и слегла она. Сколько ты крови ей попортил, сколько настрадалась она из-за тебя!
― Чего орешь? ― вдруг неожиданно раздался грубый мужской голос. На кухню вошел здоровенный мужик лет пятидесяти с внушительным животом.
― Это брат мой Валера, ― заискивающе залепетала Люба.
― Выпьешь? ― не подавая руки, спросил ― видно, сестрин муж ― Валерия.
― Нет, не пью, ― в тон ему ответил гость.
Неловкое молчание прервала Люба. Желая угодить мужу и не обидеть брата, она быстро накрыла стол. Валерию кусок не шел в горло. Почему-то захотелось быстрее уйти из этого дома.
― Мама совсем плоха стала. Не успевала я за ней ухаживать. И мы вот с Колей нашли ей частный пансионат для престарелых, всего в двух часах езды от нас. Ей там лучше, чем дома, кормят пять раз в день, развлекают, концерты устраивают.
― Адрес? ― нетерпеливо перебил Валерий.
― Что? Ах, да, адрес… Да, да, сейчас напишу, ― и сестра выбежала из комнаты.
Муж ее назвался Николаем. Взяв пульт, он по-хозяйски развалился на диванчике и стал смотреть телевизор, безучастно переключаясь с канала на канал. Валерий молчал. Не терпелось быстрее уйти.
Вернулась Люба и молча протянула брату почтовый конверт, на котором был написан адрес пансионата.
― Ты ведь мать в интернат сдала, чтобы квартиру родительскую продать?! ― не выдержал он.
― Слушай сюда, нищеброд, катись отсюда подобру-поздорову, ― угрожающим тоном произнес Николай, ― а не то, все ребра переломаю! Пошел вон!
Люба кинулась к мужу и стала его успокаивать.
― Коленька, он сейчас уйдет, не кричи, люди услышат…
Сжав кулаки, Валерий вышел во двор. Не хватало воздуха, сердце сжималось так, что он не мог вздохнуть.
«Мама, мамочка, я скоро приеду! Только дождись меня, пожалуйста», ― мысленно умолял Валерий.
Он вспоминал события роковой ночи, случившейся двадцать лет назад…
* * *
Валерий вернулся из армии, прослужив на тихоокеанском флоте три года. Фартовый парень нравился девчонкам, классно играл на гитаре и создал свою музыкальную группу. Коллектив стал разъезжать по области, выступать в городских и районных домах культуры, ребята быстро обрели популярность.
Однако мать не одобряла увлечения музыкой и хотела, чтобы он пошел учиться в институт, стал инженером и устроился на местный электрокабельный завод, где она сама трудилась нормировщиком.
Она хотела обыкновенного человеческого счастья для сына, чтобы женился на хорошей девушке и завел детей. Но, вопреки мечтам матери, Валера хотел заниматься любимым делом, творчеством.
Клавдия Ильинична, будучи по характеру строгой и даже властной, пыталась навязать свою волю сыну, но тот упрямо стоял на своем. Однажды по местному телевидению объявили о музыкальном конкурсе. Валера со своей группой подали заявку и стали усиленно готовиться.
Наступил долгожданный день ― пора было ехать на конкурс. Валера собрал вещи, аппаратуру и ждал товарищей, когда домой с работы вернулась мать.
Она тяжелыми шагами прошла в гостиную. Увидев дорожную сумку, перешагнула её, молча прошла в спальню. Упала на кровать и стала плакать.
Валера подошел к ней и пытался обнять, но она резко оттолкнула его и, прямо взглянув в глаза сказала: «Если ты сейчас уедешь, у меня больше не будет сына!» Валера растерянно стоял перед матерью, не зная, что сказать.
Отца своего он не помнил, тот ушел из семьи, оставив жену с двумя малолетними детьми. Мама не сломалась, в одиночку, достойно воспитала своих детей, всегда была для него примером, самым дорогим и близким человеком, а теперь…
― Мам, я не хочу быть инженером, не хочу, как ты, работать на заводе! Посмотри на себя! Что ты хорошего в жизни видела? Тебе профком хоть раз путевку в санаторий дал? Вон, Светлана Петровна каждый год от профкома за границу ездит! А ты? Что тебе дал этот завод? Пенсию нищенскую, на которую не прожить! Куда ты меня толкаешь? В эту каторжную жизнь?
― Я столько в тебя вложила, сил, здоровья, а ты, неблагодарный, бросить нас хочешь?! Я думала, ты опорой и защитой для нас будешь, а ты такой же, как твой папаша! Свободы захотел?! Уйдешь ― обратно не возвращайся! Нет у меня больше сына! ― гневно и в то же время с болью в голосе выпалила мама ему в лицо.
― Хорошо. Пусть так и будет. Я не вернусь сюда! ― и, громко хлопнув дверью, Валера выбежал из дома, прихватив с собой гитару и сумку.
Конкурс они не выиграли. Денег не было. Но возвращаться домой Валера не стал. Была сильная обида на мать. На вокзале он познакомился с бригадой строителей, которые ехали на заработки в далекую и холодную Якутию.
Чем он только все эти годы ни занимался: работал на стройках, приисках, с геологами ходил в экспедиции. Не завел ни жены, ни дома, ни детей. Перекати поле. Всю необъятную родину исколесил, а счастья своего не нашел.
Единственное, что у него было ― верная подруга гитара, которая согревала его одинокими вечерами. Он много раз пытался написать матери, но не мог, не решался: то ли гордость мешала, то ли обида, он сам не мог разобраться в себе.
Однажды в одну из экспедиций Валерий тяжело заболел пневмонией, вертолетом его доставили в областную больницу. Там он познакомился с нянечкой Лидией Петровной.
Узнав, что у него нет семьи, она стала ухаживать за ним, приносила домашнюю еду, кормила и поила с материнской любовью. И как-то раз он ей все рассказал о своей жизни, о ссоре с матерью, которую он очень любил, а в армии даже стихи ей сочинял, только стеснялся отправлять.
Мудрая Лидия Петровна утешала бедолагу, как могла, а перед выпиской попросила его вернуться на родину и попросить прощения у матери. Валерий и сам об этом мечтал.
Но вот только не думал, что его приезду не будут рады.
* * *
Расплатившись с таксистом, он вышел из машины и направился в сторону забора из кровельного профнастила, за которым расположилось трехэтажное желтое здание советской постройки. За забором кто-то играл на баяне старинные мелодии.
― Вы к кому? ― обратилась к нему молодая женщина у входа.
― Я к Морозовой Клавдии Ильиничне.
― Вы родственник?
― Я ― сын.
Она кому-то позвонила, а потом попросила его подождать в холле на диванчике.
― Мама Ваша неходячая, и у нее деменция. Вам придется подождать управляющую Наталью Дмитриевну. Она скоро подъедет. Дождитесь её, пожалуйста.
Валерий внутренне напрягся, он не мог ничего возразить и не мог представить себе, чтобы его здоровая мама не могла ходить, была не в себе. Эти мысли не давали ему покоя. Выйдя на крыльцо, он закурил, нервно стряхивая пепел себе на куртку.
Спустя полчаса к воротам подъехала красивая белая иномарка, из неё вышла ухоженная дама лет сорока, со вкусом, строго и элегантно одетая.
― Здравствуйте. Вы к Морозовой? ― деловито спросила она.
― Да. Я её сын.
― Интересно. Но я про Вас ничего не знаю. Дочь говорила, что она одна у матери. Кстати, она полгода уже её не проведывала. С оплатой тоже бывают задержки, я уже не говорю про расходы на памперсы, лекарства, приходится из общего бюджета брать, а это накладно, сами понимаете, ― нарочито вздохнув, произнесла управляющая.
― Я бы хотел увидеть свою мать, ― сказал Валерий.
― Да. Вас сейчас проводят. Заполните анкету. Но будьте готовы, что мать Вас может и не узнать, ― в голосе управляющей промелькнуло сочувствие.
Худенькая старушка в платочке лежала в трехместной комнате, где стоял спертый запах старости и немощи.
Валера тихо подошел к кровати. Клавдия Ильинична спала. Он смотрел на неё и не верил, что это его родная мама, любимая, сильная, умная. В груди защемило, он готов был расплакаться от бессилия и жалости к самому родному человеку на земле. Легонько тронув её за плечо, он позвал: «Мама, мамочка…».
Старушка открыла глаза.
― Мама, это я, Валера, ― дрожащим голосом сказал он.
― Ты кто? ― испуганно спросила она.
― Сын твой, Валера, ― он взял её за руки.
Старушка отдернула руку, отвернулась к стене и замолчала.
Наступила тишина. В комнату вошла сиделка.
― Она Вас сейчас вряд ли узнает, ― сочувственно сказала она. ― Мы им лекарственные препараты даем, постояльцы больше спят. Надо будет ей памперсы купить, не хватает.
Валера встал и широкими шагами вышел из комнаты. Отправился к управляющей.
― Я хочу забрать свою мать из этой богадельни!
― Не получится. Опекуном Вашей матери является её дочь, Ваша сестра, и только она вправе расторгнуть договор с нашим пансионатом. Вы на это права не имеете, ― четко и лаконично возразила Наталья Дмитриевна.
― Я все равно её заберу отсюда! ― и, стукнув по столу кулаком, вышел из кабинета.
Всю дорогу он думал: что делать? У него нет квартиры, денег хватит на первое время, но за матерью нужен уход, а, самое главное… она его не узнала.
* * *
Второй разговор с сестрой был коротким. Та была рада, что Валера вернулся, и понимала, что мать он не оставит. Люба поехала с ним в органы опеки, составили бумаги, переоформили на него опекунство (на удивление очень быстро), и уже через неделю Валера снова был в пансионате.
Он не ожидал, что на выписке будет очень много народу, каждый норовил что-то спросить, подсказать. Видимо, нечасто такое событие происходило в этом заведении.
Муж Любаши наотрез отказался на время приютить у себя родственника и тещу. Но Валере повезло. Его бывшие друзья-товарищи помогли с жильем, мама одного из друзей согласилась присматривать за Клавдией Ильиничной, пока Валера работал.
Старушка понемногу стала ходить, память иногда к ней возвращалась, и она говорила с сыном так, как будто он никуда от неё не уезжал. Раз в неделю к ним домой приходила молоденькая медсестра из поликлиники, Галя. Она нравилась Валерию. Мягкая и добрая девушка пришлась по нраву и Клавдии Ильиничне.
Рядом с матерью изменился и сам Валерий. Устроился на завод, быстро дорос до мастера цеха ― руки у него всегда росли откуда надо ― женился на Галине, а по вечерам играл ей на гитаре красивые мелодии и рассказывал незатейливые истории из своей прошлой, холостяцкой жизни.
