Алексей, ты ещё пожалеешь о том, что сделал!
Мама, давай собираться!
Они демонстративно направились в комнату, громко хлопнув дверью.
Алексей подошёл к Тамаре. — Прости меня, пожалуйста.
Я был слепым идиотом.
Тамара внимательно смотрела на него.
Усталость внезапно нахлынула, как только спадал адреналин. — Ты действительно их отправишь? — Да.
Утром куплю им автобусные билеты.
И оплату возьму на себя, чтобы избежать претензий. — А салон?
Двадцать тысяч гривен? — Верну тебе всю сумму.
До копейки.
И если понадобится, извинюсь перед твоими клиентами.
Тамара поставила чемодан на пол.
Села на него прямо в коридоре.
И заплакала.
Тихо, без всхлипываний, просто слёзы скатывались по щекам.
Алексей присел рядом и обнял её. — Я действительно не замечал, как тебе было тяжело.
Думал, ты просто немного устала.
Прости меня, я был дураком. — Дураком, — всхлипнула она. — Дураком, — согласился он.
Из комнаты доносились громкие голоса, наполненные возмущением.
Сергей вышел, кивнул им и пробормотал: — Завтра мы уезжаем рано.
Извини, Тамара.
Я правда не ожидал, что всё так… В общем, прости.
Это было первое по-настоящему искреннее извинение за все пять дней.
Утром родственники собрались молча.
Нина Павловна не попрощалась, а Ирина с такой силой хлопнула дверью, что задребезжали стёкла.
Сергей снова тихо попросил прощения.
Когда дверь закрылась за ними, Тамара и Алексей остались вдвоём в разгромленной квартире. — Какой кошмар, — пробормотал Алексей, осматривая беспорядок. — Да, — подтвердила Тамара. — Поможешь убрать?
Она долго смотрела на него.
Серьёзно. — Помогу, если ты будешь убирать вместе со мной.
На равных условиях. — На равных, — кивнул он. — Договорились.
Они приступили к кухне.
Мыли посуду, убирали мусор, молчали, погружённые в свои мысли.
Затем протирали полы, меняли постельное бельё, раскладывали вещи по местам.
К вечеру квартира вновь стала их домом.
Без чужих людей, требований и беспорядка.
Тамара села за компьютер.
Включила его.
Открыла проект, над которым не могла работать всю неделю. — Тамара? — заглянул Алексей в дверь. — Я заказал пиццу.
Думаю, сегодня не хочется готовить.
Она улыбнулась. — Пиццу можно. — И ещё, — он вошёл, неловко перешагивая с ноги на ногу. — Я тут подумал.
Может, заведём правило?
Если кто-то приезжает в гости больше чем на один день — мы заранее всё обсуждаем.
Вместе.
И можем отказать, если не готовы принимать. — Это было бы замечательно.
Тамара встала, подошла к нему и обняла. — Знаешь, это был настоящий ад.
Настоящий ад.
Но, возможно, нам это и было нужно.
Чтобы я поняла, что имею право сказать «нет».
А ты — что твоя семья — это я.
В первую очередь. — Ты и есть моя семья, — тихо ответил он. — Извини, что так долго это осознавал.
В дверь позвонили — курьер привёз пиццу.
Они сели на диван, открыли коробку, включили лёгкий фильм.
Впервые за неделю в квартире воцарилась тишина.
Настоящая, спокойная, уютная. — Как думаешь, мама простит? — спросил Алексей. — Не знаю, — честно ответила Тамара. — И, если честно, сейчас мне всё равно.
Он кивнул. — Мне тоже.
Они доели пиццу, и Тамара вдруг расхохоталась.
Сначала тихо, затем громче. — Что? — удивился Алексей. — Просто подумала.
Что я показала, на что способна.
И знаешь что?
Мне это понравилось.
Он усмехнулся. — Мне тоже понравилось.
Ты была как… какая-то воительница.
Страшная и прекрасная одновременно. — В следующий раз ты сразу будешь на моей стороне? — В следующий раз не будет ни твоей, ни моей стороны, — серьёзно ответил он. — Будет только наша сторона.
Это было начало.
Не идеальное, но настоящее.
А иногда настоящее важнее идеального.
