Илья тоже всегда любил мою курочку. — Нина Петровна, не стоит, правда.
Я не голодна, и у меня сегодня были свои планы. — Какие планы в такую ненастную погоду?
Ты сидишь одна, книжки читаешь?
Это от одиночества у тебя так, — свекровь вынула из сумки курицу и пакет с картошкой. — Я все понимаю, дорогая.
Развод — это тяжёлое испытание.
Но семья — это навсегда.
Я ведь тебе как мать.
Роль несчастной девушки, нуждающейся в заботе бывшей свекрови, душила Тамару.
Она опустилась на стул за кухонным столом, наблюдая, как Нина Петровна хозяйничала на кухне, переставляя кастрюли и громко перекладывая сковородки. — Нина Петровна, нам нужно поговорить, — тихо начала Тамара. — Говори, детка, я слушаю, — отвлечённо ответила женщина, начиная чистить картофель. — Мне очень важно ваше участие, но… Мне тяжело от таких частых визитов.
Мы с Ильёй больше не муж и жена.
Вы… вы не обязаны меня опекать.
Нина Петровна застыла с картофелиной в одной руке и ножом в другой.
Она посмотрела на Тамару с искренним недоумением. — Что значит «не обязана»?
Ты для меня как дочь.
Кто же о тебе позаботится?
Молодая, одна, в этом огромном Кременчуге.
Илья… Ну, Илья — дурак, он потом сам пожалеет, что тебя потерял.
А при чём тут я?
Я тебя люблю.
В её голосе звучала неподдельная, пусть и душащая, забота, и у Тамары от бессилия навернулись слёзы. — Я понимаю, спасибо, но мне нужно… нужно идти дальше.
А ваши визиты постоянно напоминают мне о прошлом, об Илье.
Это мне неприятно и больно. — Не думай о плохом! — посоветовала Нина Петровна, вновь берясь за картошку. — Думай о том, что у тебя есть я.
Вот приготовим, поешь, чайку попьём, поболтаем.
Тебе станет легче.
Разговор женщин зашёл в тупик.
Нина Петровна просто не слышала её.
Она улавливала слова, но не вникала в их смысл, будучи уверена, что знает лучше.
В этот момент зазвонил телефон Тамары.
Это был бывший муж Илья.
Впервые за полгода он позвонил ей. — Таня, привет, — прозвучал его знакомый голос. — Мама у тебя? — Да, — коротко ответила Тамара. — Отлично.
Спасибо, что принимаешь её.
