Нина Викторовна не медлила ни минуты, вышла в центр комнаты и, драматично заламывая руки, приступила к своему выступлению. — Ой, друзья, друзья моего Павлушки! — голос её задрожал. — Как же нам теперь пережить такую утрату?
Моё материнское сердце разрывается на куски!
Он был таким золотым ребёнком, таким послушным!
А потом… потом его от меня оторвали…
Если бы этого не случилось, мой сынок был бы жив!
В этом я уверена! — она бросила многозначительный взгляд в сторону Тамары, которая побледнела. — Держись, — прошептала подруга вдовы, крепко сжав её за локоть.
Поминки превратились в монолог Нины Викторовны.
Она обходила присутствующих, хватала их за руки и причитала: — Вы даже не представляете, какая это была светлая душа!
Он звонил мне каждый день, рассказывал, как прошёл день, что съел… пока не женился, — это была откровенная ложь, и Тамара прекрасно это понимала.
Один из коллег Павла, сдержанный человек, попытался вмешаться: — Павел был отличным специалистом.
Мы все его ценили. — Ах, работа, работа! — взмахнула рукой Нина Викторовна. — Он мог бы стать великим музыкантом!
Я с пяти лет учила его играть на скрипке, но его сбили с пути…
Тамара знала, что Павел терпеть не мог скрипку и бросил её в десять лет.
Она молча наблюдала, как «гости» свекрови, расположившись за столом, с аппетитом поглощали салаты и горячее, громко обсуждая цены на продукты и свои болезни.
Они пришли не на поминки, а на фуршет.
Сергей, лучший друг Павла со студенческих лет, подошёл к Тамаре. — Тамар, кто эти люди?
Павел никогда о них не упоминал. — Я сама в шоке, Сергей.
Это какие-то старые знакомые его матери.
Она привела их без предупреждения. — Похоже на цирк.
Павел бы пришёл в ярость, — мрачно покачал головой Сергей.
Кульминацией шоу Нины Викторовны стало её новое выступление, подогретое вином. — Вот сидим мы здесь, поминаем дорогого Павлушку, — начала она нараспев, — а ведь надо подумать и о земном — о наследстве и о том, что по праву должно принадлежать его родной матери.
