Именно в этот момент Дмитрий осознал, что его брат начал подниматься.
Не к богатству или власти, а к самому себе.
Для Виктора работа давалась нелегко.
Не физически — ведь он всегда был крепок.
А морально.
Мужчины на ремзоне, помня его прошлое, сначала посмеивались и подкалывали.
Но он упорно и молчаливо выполнял свою работу.
Ремонтировал двигатели, менял масло, перебирал коробки передач.
Руки, привыкшие к дорогим часам и ручкам «Паркер», огрубели, покрылись слоем грязи и ссадинами.
Он поселился у них.
Ночевал на диване в гостиной.
По вечерам втроём ужинали на крохотной кухне.
И разговаривали.
Обсуждали то, о чём молчали долгие годы.
О детстве, родителях, мечтах и разочарованиях.
Однажды Виктор принес первую зарплату — несколько аккуратно сложенных пятитысячных купюр в конверте.
Он положил его на стол перед Тамарой. — Это вам.
За всё.
Тамара посмотрела на деньги, затем на него. — Нам не нужно, Виктор.
Оставь себе. — Нет, — твёрдо ответил он. — Возьми.
Я понимаю, что это капля в море по сравнению с тем, что должен.
Но это… начало.
Я хочу быть не должником, а братом.
Тамара взяла одну купюру. — Ладно.
На эту тысячу завтра купим торт.
Праздновать твою первую зарплату.
Остальное отложи.
Тебе ещё нужно становиться на ноги.
Глаза Виктора наполнились слезами.
Но теперь это были слёзы благодарности.
Прошло время.
Виктор снял комнату неподалёку.
Продолжал работать в автопарке, и его стали уважать за надёжность и трудолюбие.
Он стал спокойнее, на лице исчезли резкие морщины.
Научился радоваться простым вещам: хорошей погоде, вкусной еде, интересному фильму.
Он перестал быть «хозяином жизни».
Он просто жил.
Однажды в выходной, когда они с Дмитрием вместе ремонтировали его «Жигули», Виктор вдруг сказал, вылезая из-под машины: — Знаешь, я недавно звонил Наташе.
Она развелась.
Её муж, как только у меня начались проблемы, сразу охладел к ней.
А его родители запретили общаться с «дочерью банкрота». — Жаль, — искренне произнёс Дмитрий. — А мне нет, — покачал головой Виктор. — Может, так даже лучше.
Возможно, теперь она поймёт, что в жизни важно.
Я ей сказал: «Приезжай, дочка.
Папа, конечно, не купит новую машину, но борщом накормит».
Она плакала.
Обещала приехать.
Он вытер руки ветошью и посмотрел на брата. — Спасибо тебе, Дмитрий.
И Тамаре тоже.
Вы меня спасли.
Не от долгов — от самого себя. — Да ладно, — смутился Дмитрий. — Мы же семья.
Они стояли рядом — два седых, уже не молодых мужчины.
Один в чистой куртке водителя, другой — в промасленной робе автослесаря.
Больше не было богатых и бедных, успешных и неудачников.
Были просто два брата.
И старая моршанская шкатулка с жар-птицей, которую Тамара давно вернула на полку в их квартире, словно знала, что семейное счастье, однажды чуть не сгоревшее дотла, всё же возродилось из пепла.
