Сквозь задёрнутую занавеску в комнату падал рассеянный свет. Зинаида Васильевна присела в кресло отдышаться. Ей было тяжело подниматься пешком на самый верхний этаж в квартиру старой подруги, но она же обещала. А раз обещала, то должна помогать. Да и Эдварда жалко. Это ж надо какую кличку коту придумать — Эдвард! Что, Эдвард Радзинский что ли!
Здоровенный рыжий котяра вальяжно раскинулся на хозяйском диване и небрежно помахивал роскошным хвостом. А может и впрямь на Радзинского в молодости похож… Зинаида Васильевна взглянула на котяру и нехотя поднялась. Надо проверить лоток на предмет новых кошачьих какулек и навести порядок в этом гигиеническом вопросе. Кот равнодушно щурил свои янтарные глазищи.
А вот когда гостья направилась на кухню, он всё же решил проследовать за ней. Как и предположил пушистый хозяин квартиры, гостья достала пакет с кормом и насыпала его в миску. Кот подождал, когда она отступит на шаг, и только потом подошел к еде. В первый раз Зинаида Васильевна позволила себе недопустимую фамильярность и попыталась погладить красавца. Он сразу же резко исчез под столом и не желал выходить ни на какие «кыс-кыс». А теперь предусмотрительно ожидал, когда она отойдет от его миски, и только потом приступал к трапезе.
Ну не будет же он каждый раз вылизывать свою роскошную шубу из-за этого запаха чужой старушки. Нет, он конечно, любит себя вылизывать и приводить в порядок свою шикарную рыжую шубу. Но делает он это просто так или когда захочет, а не по тому что приходится смывать с себя непривычные запахи.
А от гостьи пахло очень сильно. Какой-то прокисшей квашеной капустой, резкими сладковатыми духами и ещё чем-то больничным. Последний запах был самый неприятный. Так пахло от людей, забравших его хозяйку. И этот запах ещё долго стоял в опустевшей квартире, пока ежедневно приходящая гостья не стала проветривать в комнатах.
Эдварду было скучно одному в квартире. Он привык, что его хозяйка много времени проводила дома, часто с ним разговаривала, вычёсывала его и приятно гладила рукой, почёсывала за ушком. А теперь вот уже несколько дней и помурчать нет повода. Эта вот приходит, убирает в его туалете, насыпает корм, наливает воды, ещё что-нибудь делает в комнатах, открывает окна и проветривает везде.
Но не будет же она разговаривать с котом, а уж тем более гладить его и чесать за ушком своей неприятнопахнущей рукой. И мурчать он ей не будет, и к ногам не подойдёт потереться боком. Тоскливо ему, но ничего. Скоро вернётся его старушка, и всё станет по-прежнему. А пока он поспит и подождёт её.
Зинаида Васильевна взяла на кухонном подоконнике баночку с отстоянной водой и пошла поливать цветы на подоконниках. В гостиной стояло два больших горшка со старыми лечебными алое. А в маленькой спальне классические голубенькие фиалки. В тон цветочкам на занавесках и покрывале. В тон старинной фарфоровой вазочке на трюмо. В тон нежному букету незабудок на картине в большой старинной раме.
Гостья любила рассматривать эту картину, да и всю обстановку в маленькой квартирке. Зинаида Васильевна была из простой рабоче-крестьянской семьи, а её подруга была голубых кровей. После революции всю семью Анны репрессировали, осталась только она и её старшая сестра, которая и вырастила Анечку.
Несмотря на разницу в образовании и происхождении, Зина с Аней очень сдружились. Они познакомились в старших классах, когда Ане с сестрой разрешили вернуться в город. Зинке учение давалось с трудом, зато Аня всё схватывала на лету. И стала помогать соседке по парте. Просто и без зазнайства или высокомерия, как другие одноклассники.
Зинке помощь пошла на пользу. Она стала легче учиться, приносить домой лучшие оценки. Родители сначала отнеслись к такой дружбе с опаской, а потом привыкли, да и жалко им было сироту. Так девчата и прошли всю жизнь рука об руку. Только Зинка знала, как тяжело пережила Анна гибель своей единственной сестры в самом конце войны. Только Анна могла поддержать Зинку, когда пришла похоронка на её отца.
Они выбрали разные профессии, шли разными дорогами по жизни, но всегда держали связь, всегда были рядом в нужный момент, в трудный период. Когда Анна выходила замуж, на свадьбе из всех гостей от неё была только Зина. А когда Зина забеременела и родила девочку вне брака, только Анна её поддержала и помогала как могла. А потом и у Анны родился сын, и подруги уже вместе занимались обоими детьми.
Сколько времени прошло, сколько разных событий было в этой долгой жизни. Зинаида Васильевна поставила пустую банку на стол и снова присела в кресло передохнуть. Она часто бывала в этой квартире в былые годы. Анна с мужем переехали сюда, когда у них родился сын. Зина приходила со своей дочкой Машенькой. Подруги сидели и смотрели, как играют дети, пили чай и болтали о разном.
Зина всегда удивлялась, как Анне, а точнее, её старшей сестре удалось сохранить семейные фотографии и портреты, сберечь даже ту картину с незабудками в старинной раме. Анна просто отвечала — добрые люди помогли, позаботились.
В те времена помогать семьям репрессированных дворянского происхождения было очень опасно. Так что Анна никогда не рассказывала подробностей и не называла имён. А Зина и не расспрашивала подругу об этом. Ей было интереснее слушать о людях на старых фотографиях, о родителях Анны, о её предках.
Знала Зина и романтическую историю той нежной картины в спальне подруги. Прадед её был художником, влюбился в будущую прабабку и не знал как сделать ей предложение. Слышал, что она любит незабудки, а где же их взять зимой? Вот и нарисовал ей этот букет. На обратной стороне холста даже романтическая надпись: «Моя любовь к Вам не увянет, как и эти цветы»
Прабабка бережно хранила картину, передала матери, а та — внучке. И вот теперь эта картина висит в спальне Анны как символ неувядающей любви. Как талисман семейного счастья. И действительно, Анна с мужем прожили всю свою жизнь душа в душу.
Зина иногда думала, а если бы и у неё был такой талисман, может и у неё бы всё сложилось по-другому? Не было бы этих бесконечных поисков личного счастья, этих двух мужей-неудачников? Правда, тогда бы не было и истории её любви с тем первым, который не мог ей дать семьи, но дал счастье материнства, её любимую единственную дочь Машеньку.
Нет, уж пусть всё будет так как было. Каждому — своё: ей Машенька, а для Анны с её талисманом её долгая семейная жизнь, которая закончилась так трагически. Зина старалась не думать об этом, но её судьба переплелась с судьбой Анны не только в добрых событиях, как ей хотелось бы сейчас.
Её дочь Машенька с детства дружила с сыном Анны Костей, хоть у них и была разница в возрасте в семь лет. Они часто играли в этой самой комнате, пока подруги пили чай. Машеньке нравилось играть с малышом, она его воспринимала как родного, как младшего братика. А после института познакомила с одной из своих подруг.
Райка была девчонка бойкая, просто огонь, пробивная, всегда упорно шла к своей цели и добивалась желаемого. Везде видела возможности, коммерческую выгоду, «жирные перспективы», как она сама любила говорить. Какую выгоду и какие перспективы она увидела в Константине, никому не было понятно. Он ведь вроде бы не из богатых, родители не на руководящих должностях, машины нет, дачи нет, квартирка и та всего лишь двухкомнатная, хотя и почти в центре в хорошем доме с высокими потолками…
В чём был интерес невестки, Анна с мужем узнали через некоторое время после свадьбы. Райка желала получить три очень старые иконы, хранившиеся в роду Анны с незапамятных времён. Ну и, конечно же, картину с незабудками. Какие-то заграничные коллекционеры, аукционы, сумасшедшие суммы в долларах…
Да только разве в долларах измеряется семья, память рода, так бережно сохранённая история несмотря на все репрессии и гонения. Тогда Райка начала уговаривать Константина купить небольшую дачку за городом где-нибудь в селе. Заботилась не о себе, а о здоровье своих свёкров — мол, переселить их надо бы на свежий воздух из этой городской кутерьмы. Они ж уже старенькие. Им для здоровья полезней. А квартиру в центре продать, себе купить что-нибудь подешевле.
— Даже не думай об этом. Ни иконы, ни картина, ни родительская квартира продаваться не будут! Это моя семья, мой род, моя жизнь. И я не буду продавать свою жизнь, свою историю.
— Тогда мне нечего делать в твоей жизни! — видя непреклонность Константина, Райка больше не пыталась ничего продать из исторических ценностей семьи, а просто развернулась и ушла.
Константину нелегко далось это разочарование в любви, в семье. А Машка переживала и чувствовала себя виноватой, что познакомила их, не уберегла названого братца от этой Райки. Она часто жалела, что позволила этому знакомству зайти так далеко, не остановила Костю до свадьбы. Дала ему сделать этот шаг, хоть и понимала, что Райка очень корыстная особа и навряд ли выходит замуж по большой и чистой любви.
Анне было больно смотреть, как страдает её единственный сын. А ведь она так надеялась, что у него будет счастливая семья, хотела ещё на старости лет внуков успеть понянчить. Да видно, не судьба. И вся история такого древнего рода на нём и закончится. Костя закрылся, замкнулся в себе и больше не верил никому, не верил в любовь. Говорил, что она осталась в прошлых веках и на картинах, а в жизни её уже нет. Родителям ещё перепало, а ему уже не досталось…
Зато у Машки всё начало срастаться в жизни — встретила и полюбила хорошего человека, вышла замуж и родила двух девчонок-близняшек. Константин тоже любил девочек и стал их крёстным. Машка сначала не поняла, зачем ему это, а он просто объяснил:
— Своих-то у меня наверняка уже не будет. А вот твоих я помогу вырастить, да и любить буду как родных. Ты же, Машенька, мне как сестра родная!
— Да что ты такое говоришь! Будет у тебя ещё любовь, и семья, и свои дети! А за моих девчонок я не беспокоюсь. Знаю, что ты и так их любить будешь! Но если хочешь быть им крёстным, то для меня это честь! — Мария с радостью согласилась.
— Видишь как? У тебя же двойное счастье — сразу две дочурки! Вот и мне радость двойная будет! Ты мне только будешь подсказывать как их различать, а то они же такие одинаковые!
Константин просто светился от счастья. Он так полюбил близняшек, баловал их, заботился о них. Он часто приходил в гости и приносил детские книжки, девчонки залезали к нему на колени и требовали почитать. И Костя терпеливо читал, рассказывал сказки, возился с ними, гулял их на детской площадке. Маша с мужем были ему очень признательны, ведь девчонки были жуткими непоседами и совсем не давали родителям возможности передохнуть, побыть наедине.
— Из него бы получился замечательный отец, — часто говорила Зина подруге.
— Если бы только он встретил хорошую девушку! Как бы я была рада! Я была бы спокойна за него. А так сердце кровью обливается, когда думаю о его одиночестве. Хорошо, хоть твои внучки у Костеньки есть теперь, — вздыхала Анна.
Сколько радости принесли близняшки в семью Анны, столько же и горя пришло с ними. После выпускного Константин пошел встречать своих крестниц и застал их отбивающимися от каких-то пьяных парней. Он поспешил на помощь своим девочкам, но неосторожно слишком сильно толкнул одного из нападавших. Тот упал и наткнулся боком на торчащую из земли какую-то железяку…
В пылу пьяных разборок парень даже не сразу понял, что что-то не так. Он ещё сам встал и снова полез к девчатам и Константину. Их разнял наряд милиции, которые забрали в каталажку всех. А уже потом по дороге в отделение пострадавший почувствовал себя плохо, его отвезли в больницу, но помочь уже не смогли.
Когда зачитали приговор, Константин слушал отрешённо, он сам себя казнил за смерть подростка, хоть многие его оправдывали, говорили, что не всё от него зависело в той ситуации. Маша с дочерьми плакали, а Зина старалась поддержать Анну. Та стала совсем седой, состарилась и потускнела прямо на глазах, за несколько дней судебных разбирательств. Почти сразу после суда Маша увезла девчонок в столицу поступать учиться. Они так тяжко переживали всё, что на семейном совете было решено отвезти их в Москву, хотя раньше они панировали поступать здесь.
Зина осталась одна с Анной, когда через месяц умер её муж. Они так долго жили вместе, что Анна не могла поверить, что осталась одна. Конечно, он был старше её и в последнее время часто болел, но суд над сыном и приговор совсем подкосили его. Зина как могла утешала подругу, помогала с похоронами, заботилась о ней. А потом Анна завела тяжелый разговор.
— Зиночка, я тебе благодарна за всё! Но ты должна жить своей жизнью, а не моей болью!
— Анечка, ну что ты такое говоришь! Мы же всегда с тобой были вместе. Ну какая своя жизнь без твоей компании?
— Обычная, Зиночка, обычная жизнь! У тебя есть о ком заботиться, а не сидеть со старухой, время своё терять… Ты лучше со своими побудь лишнюю минутку. Вон видишь как судьба бывает жестока, забирает самых дорогих людей. И делает это внезапно, без предупреждения.
— Но ты же тоже моя семья, ты же мне как родная, Аннушка! — Зина обнимала свою совсем седую подругу и плакала.
— Ну что ты рыдаешь, ей-богу! Прям как над покойником, а я ведь ещё пожить собираюсь, и Костеньку своего дождусь!
— Мы с тобой ещё и у него на свадьбе погуляем, правда, Аннушка? Не может же быть так несправедлива судьба к такому человеку!
— Конечно, погуляем! Обязательно! А ты иди, Зиночка, иди к своим. Не надо на меня столько времени тратить. Я не буду одна, ты не бойся. Я себе кого-нибудь заведу. Кошечку какую-нибудь. А ты ко мне иногда приходи, часто не надо. Или вот по телефону звони, хорошо?
— Хорошо, хорошо…
Так последние несколько лет они только по телефону и общались, а встречались лишь по праздникам. И вот неделю назад снова пришла беда откуда не ждали. Снова объявилась Райка. Она откуда-то узнала, что Константин на зоне за убийство, свёкор умер, а свекровь осталась совсем одна. Вот наглая тётка и заявилась в квартиру к свекрови без предупреждения.
Годы не пощадили Райку. Из жгучей красавицы-брюнетки она превратилась в обрюзгшую и какую-то потасканную тётку с расплывшейся фигурой и крашеными дешёвой краской всклокоченными волосами. Райка удовлетворённо оглядела с ног до головы старушку, открывшую ей двери.
— Да… А вы все не молодеете! — Райка прошмыгнула мимо хозяйки в прихожую и сразу направилась в гостиную.
— Тебе что здесь надо? — опешила Анна.
— Ну как что? Вы же теперь совсем одна остались. Муж помер, Костик на зоне и нескоро откинется… Да и вам, судя по всему, недолго осталось… Так я за вами присмотрю по-родственному. Мы же не чужие друг другу! — Райка говорила равнодушно, как бы сквозь зубы, а сама по-деловому осматривала обстановку в квартире.
Мебель простенькая всё та же, портреты и фотографии на стене в разных рамах по-прежнему смотрят не неё высокомерно и брезгливо. О! Иконки на месте! Не продали, это хорошо! Понятно, небось и картина в спальне тоже на месте….
— Уходи, Раиса! Уходи. Тебя здесь не ждали и не приглашали в этот дом. Присматривать никого не нужно! — Анна отставила в сторону вежливые манеры и просто вытолкала на лестничную площадку опешившую нахалку.
Не ожидая такой прыти от немощной старухи, Райка поначалу даже растерялась и дала себя вывести из вожделенной квартиры. Но потом она быстро опомнилась и повернулась зайти обратно:
— А мне и не надо ваше приглашение. Ваш драгоценный Константин не удосужился позаботиться о разводе, так что я до сих пор его жена…
Но Анна уже захлопнула перед ней дверь и повернула ключ в замке. Последнюю фразу она всё же расслышала, дошла до телефона и набрала номер подруги. Потом дотянулась до таблеток и опустилась на пол под стенкой прямо в коридоре. Эдвард крутился вокруг хозяйки, беспокойно тыкался в неё носом, тёрся головой и всем телом, не отходил от неё, пока не приехала Зинаида Васильевна и в квартиру не зашли посторонние люди с резким медицинским запахом.
Скорая увезла Анну, а Зинаида проверила выключен ли газ и вода и только тогда закрыла квартиру. В больнице её долго не пускали к подруге, а когда Зине всё же удалось попасть к ней, та слёзно просила ходить ухаживать за котом, поливать цветы.
— Это же не на долго. Я скоро поправлюсь, я постараюсь… А пока я только тебя могу попросить, Зиночка!
— Аннушка, ну конечно! Я с радостью! Так дома засиделась! Ты не беспокойся за кота, за квартиру! Всё будет хорошо! Ты только поправляйся!
И вот теперь каждый день у Зины начинался с визита в больницу к подруге. А потом она ехала сюда, в её квартиру. Она старательно кормила кота, поливала цветы отстоянной водой, набирала в банку свежей воды.
Теперь она ещё и проветривала комнаты, а вчера даже немного занялась уборкой — пыль то начала уже скапливаться, непорядок! У Аннушки всегда такая чистота, а тут пыль… Зина аккуратно протёрла все подоконники, мебель и даже рамы на старинных портретах в зале. Благородные лица на фотографиях смотрели на неё с одобрением. Так, во всяком случае, ей показалось…
Зина старалась прибраться в квартире, она надеялась, что подругу скоро выпишут. Врачи говорили, что ей уже лучше. Еще несколько дней и можно будет забирать домой. Просто не надо волноваться сильно. Зина даже хотела забрать подругу к себе, но Аннушка настаивала на возвращении домой. Да и Эдвард за ней соскучился, ну, или она за ним…
На следующий день Зинаида Васильевна узнала у дежурной сестры, что к её Аннушке заглядывала родственница, назвалась невесткой. Правда, они не разговаривали. Когда медсестра провела её в палату, пациентка спала. Так что родственница только посмотрела на неё и ушла.
Зина жутко переполошилась. Она как могла объясняла, что подруга попала сюда по вине этой женщины, которая и довела её до гипертонического криза. Именно после визита невестки Анне стало плохо. Эту особу ни в коем случае нельзя допускать до пациентки. А Зинаида Васильевна заберёт её к себе, как только это будет возможно.
Через пару дней Раиса снова наведалась в больницу. Она не стала беспокоить персонал, а сама тихонько прошла в нужную палату. Кровать у окна была пуста и аккуратно застелена. Раиса обернулась на соседнюю кровать:
— Эээ… Так а где? Что, уже увезли?
— Да, уже увезли. Ещё вчера вечером… — начала говорить соседка по палате, но Раиса уже не слушала, она торопилась скорее поехать в квартиру.
Наконец-то, эта старуха сдохла! Теперь никто не стоит между Раисой и квартирой, теперь никого не надо упрашивать продать иконы, теперь картина принадлежит ей… Она завтра же подаст заявление на наследство! Завтра же свяжется с риелтором, пусть уже начинает подыскивать покупателей.
Раиса быстро добралась до квартиры, только запыхалась на лестнице. Она стояла перед закрытой дверью и решала что делать дальше. Пока она вступит в наследство, тот кошак сдохнет и провоняет всю квартиру. Надо открыть дверь и выкинуть его оттуда. Да и иконы забрать от греха подальше.
Раиса крутилась возле простенького замка, ковыряла его и так и эдак. Потом просто посильнее дёрнула старую хлипкую дверь. И снова ковыряла замок своей пилочкой для ногтей. Потом попробовала ещё пару раз дёрнуть посильнее. Дверь никак не поддавалась, хоть и была древней и явно трухлявой.
Раиса в отчаянии начала трясти и бешено дёргать ненавистную дверь, рванула изо всех сил и чуть не упала назад. Дверь с треском поддалась, выломав кусок деревяшки из старой дверной лутки, державшей замок. Раиса отряхнулась и шатаясь зашла в квартиру.
Прикрыв за собой выломанную дверь, она начала оглядываться. Кота нигде не было видно. Раиса не стала медлить, сняла с дивана покрывало и постелила его на пол. В центр сложила иконы, потом начала оглядываться более внимательно. Картина была большая, её она заберёт в следующий раз. А вот в трюмо у старухи лежали какие-то украшения в старинной шкатулке. И деньги — сбережения на черный день.
Раиса пересчитала и положила деньги в шкатулку к украшениям. Вазочка тоже возможно антикварная. Всё это отправилось в кучу к иконам. В серванте столовое серебро. Дореволюционное, с вензелями… Так, что ещё? Пожалуй, больше ничего. Раиса начала завязывать узел с самым ценным добром.
Но тут в дверь раздался звонок. Раиса подняла голову и обомлела. Выломанная дверь уже была открыта, а на неё смотрели в упор представители правопорядка. Раиса опомнилась, опустила узел с добром и стала объяснять, что она теперь хозяйка и наследница. Что старуха померла, а она единственная живая родственница у неё.
— Рано ты меня в покойницы записала! — раздался в коридоре знакомый голос.
В комнату вошла Анна под руку со своей подругой Зиной. Хозяйка квартиры настоятельно требовала, что сегодня обязательно должна попасть домой.
— Да и какая ты мне родственница! — грозно продолжала наступление свекровь.
— А разве вы не умерли? А как же так? А наследство? Я же невестка! — сначала растерянно лепетала, а потом чуть ли что не возмущалась Раиса.
-Что происходит вообще! Я наследница, а вас уже увезли!
Раиса готова была прямо сейчас завершить то, что не доделала болезнь с Анной. Е глаза бешено смотрели на всех. У Райки отнимали мечту.
— Ни какая ты не невестка! — вдруг раздался в прихожей мужской голос.
В квартиру зашел Константин. Он, конечно, изменился за эти годы. Появилась седина в волосах, на лице начали проступать морщины, но он даже не сгорбился, а наоборот, словно расправил плечи. Он был не один. Под руку он вёл приятную женщину вида. Она была примерно одного с ним возраста. Стройная, Волосы гладко зачесаны и собраны в большой узел. Но прическа не казалась какой-то не модной, скорее наоборот, придавала женщине особый шарм.
— Если бы ты удосужилась поинтересоваться, то узнала бы, что я оформил развод почти сразу после твоего ухода. Решение суда давно вступило в силу. А в этой квартире ты никогда и не была прописана, после свадьбы так торопилась всё продать, что даже не стала здесь прописываться. Так что никакая ты не наследница. И не невестка. Уже очень давно.
Анна сильно схватилась за Зину.
-Костя.. Костя, да как же это, не предупредил, приехал.. Сынок…
Он повернулся к матери:
— Мама, вот это твоя невестка. Наталья Михайловна. Она была врачом в госпитале и приезжала лечить заключённых в тюремной больнице. Там мы и познакомились, когда я заболел гриппом и валялся с высокой температурой. Наташа… Она самая хорошая на всем свете. Мы собираемся расписаться, если ты не против.
Наталья Михайловна смотрела на седую старушку такими добрыми и нежными глазами, как незабудки на картине в спальне. Анна смогла только обнять своего сына и будущую невестку. Она тихонько плакала от счастья. Да и Зина вытирала мокрое лицо.
Неизвестно откуда вынырнул огромный пушистый рыжий кот. Он по-хозяйски запрыгнул и уселся на узел с добром, лежащий посреди комнаты. На запястьях Раисы защёлкнулись наручники. Соседи с любопытством заглядывали в квартиру. Это они вызвали милицию, увидев как Раиса взламывает двери чужой квартиры.
Когда Кричащую и упирающую Райку увезли, все вволю наобнимались и пошли пить чай. Костя все время находился рядом с Наташей, понимал, что она одна, а вкруг незнакомые люди. Зина успела позвонить Маше, и она с мужем уже через 15 минут после звонка была тоже там. Маша бросилась Косте на шею, муж тоже сердечно его обнял. Они чувствовали какую-то вину перед ним.
На кухне все поместились за круглый стол. Коту не очень нравилось, что в доме так шумно, но запахи были вроде как знакомые. Один человек очень его интересовал. Совсем мало духов, пахнет хорошо. И погладила его и за ухом почесала, даже лучше, чем хозяйка чешет.
Наташа даже испугалась, когда рыжий кот большим прыжком перемахнул кухню, и появился у нее на коленях. Он не стал ждать приглашения, а просто улегся и замурлыкал. Анна удивленно посмотрела на кота. Не было еще такого, чтобы Эдвард по доброй воле к кому-то чужому на колени залезал.. Значит не чужая, значит, и правда судьба Костика.
