Иногда ей казалось, что она просто ждёт — не день и не месяц, а именно того момента, когда всё это завершится.
Свекровь, узнав о поданном заявлении, пришла уже на следующий день.
Без предупреждения, как всегда. — Это ты всё затеяла, — заявила с порога. — Развод.
Позор для всей семьи.
Ольга не стала вставать с дивана. — Я не намерена оставаться с человеком, который воспринимает меня как мебель. — Да ты просто испорченная эмансипацией девчонка! — выкрикнула Тамара Ивановна. — Думаешь, что раз работаешь — можешь командовать мужем? — Нет, — спокойно ответила Ольга. — Я хочу лишь уважения. — Уважение нужно заслужить, — с трудом произнесла она.
Ольга медленно поднялась. — Я его заслужила.
Тем, что терпела всё это больше года.
Свекровь хлопнула дверью и ушла.
Судебные разбирательства тянулись словно бесконечная сырая нить.
Алексей не желал покидать квартиру — говорил, что будет “ждать решения”.
В первые недели Ольга ходила на работу с покрасневшими глазами.
Коллеги молчали, лишь Наташа иногда приносила кофе и тихо говорила: — Всё пройдёт, Оля.
Просто держись.
Дома царила тишина.
Молчание, звонкое, словно стекло.
Они делили пространство, но не делили жизнь.
Она стирала свои вещи отдельно.
Готовила только для себя.
Запирала дверь спальни изнутри.
Однажды вечером, вернувшись поздно, Ольга обнаружила Алексея на кухне.
Перед ним стояла почти пустая бутылка виски. — Поздравляю, — сказал он, не поднимая взгляда. — Суд назначил дату.
Она сняла пальто, молча. — Думаешь, я проиграл? — поднял мутные глаза он. — Нет, ошибаешься. — Мне не важно, кто победит, — устало произнесла она. — Главное — чтобы всё закончилось. — Ничего не заканчивается, Оля.
Квартира общая, я ещё буду бороться.
Она взглянула на него долгим, тяжёлым взглядом. — Борись.
Только потом не удивляйся, если суд увидит, с кем я жила.
Он застыл на месте. — Это угроза? — Нет.
Просто правда.
Спустя неделю он стал приносить домой букеты — один, второй, третий.
Как будто начал новую игру. — Давай попробуем всё с начала, — говорил. — Без ссор, без скандалов. — Ты не меняешься, — ответила она. — Просто притворяешься. — Нет, правда! — Алексей сел рядом, взял её за руку. — Я всё понял.
Я ошибался.
Просто хотел, чтобы всё было идеально.
Ольга отдернула руку. — Идеально — это не обязательно по-твоему. — Дай шанс, — прошептал он. — Мы же семья. — Нет, Алексей, мы проект.
Неудавшийся.
Он долго молчал, потом тихо произнёс: — Ты пожалеешь. — Возможно.
Но лучше сожалеть о решении, чем всю жизнь — о бездействии.
День суда был серым.
Моросил дождь, было холодно, у входа выстроилась очередь.
Ольга стояла рядом с адвокатом, держа в руках документы.
Алексей — в стороне, с матерью.
Тамара Ивановна смотрела на неё с тем самым выражением, где презрение и жалость сплелись в одно.
Когда судья огласил решение, руки Ольги задрожали.
Всё — официально.
Брак расторгнут.
Алексей даже не подошёл.
Просто развернулся и вышел, мать следом.
А она стояла, словно всё ещё не могла поверить.
Мир изменился — стал пустым, но лёгким.
Вечером она вернулась домой.
Тишина.
В квартире пахло сыростью и свободой.
На полу лежали коробки, часть вещей Алексея уже исчезла.
Остальное он обещал забрать позже.
Ольга прошлась по комнатам.
Прикоснулась к столу, стенам, шторам.
Всё казалось необычным — словно дом впервые начал дышать.
