Либо ты прямо сейчас скажешь своему отцу, что моя зарплата принадлежит мне, и мы с тобой сами будем решать, как распоряжаться семейным бюджетом, либо наш брак заканчивается. — Что ты говоришь? — возмутился Виктор Иванович. — Как ты смеешь выдвигать требования?
Наталья не обернулась к нему, продолжая смотреть на мужа. — Ну что ты так взволновался? — нервно усмехнулся Сергей. — Мы же просто разговаривали…
Отец прав, что в семье все должно быть общее.
Мы же одна семья, и… — Нет, не одна, — перебила Наталья. — Я думала, что мы с тобой семья.
Но оказалось, что ты и твой отец — одна семья.
А я — просто кошелёк на ножках.
Она развернулась и направилась в спальню.
Взяла из шкафа чемодан и начала складывать вещи.
Руки слегка дрожали, но в голове стояла ясность.
Будто всё, что происходило последние месяцы, наконец сложилось в чёткую картину.
В дверях появился ошарашенный Сергей. — Ты что, правда уходишь?
Из-за такой ерунды? — Не ерунды, а из-за предательства, — ответила Наталья, не переставая собирать вещи. — Ты за моей спиной обсуждал с отцом мою зарплату.
Планировал, как её потратить.
Предлагал мне забыть о любимой работе.
Всё это без единого слова со мной. — Наташенька, не горячись, — в дверях появился Виктор Иванович. — Женщины сначала всегда кричат, потом успокаиваются.
Обсудим завтра, на свежую голову. — Вы уже всё решили за меня, — Наталья закрыла чемодан. — В ваших планах для меня места нет.
Есть только моя зарплата. — Ты не имеешь права просто так уйти! — возмутился свёкор. — Могу, — она выпрямилась. — И ухожу.
Наталья сняла квартиру неподалёку от работы.
Перед уходом она оставила на столе короткую записку: «Моё достоинство важнее желания угодить твоему отцу».
Вечером телефон не умолкал от звонков.
Звонил Сергей, его мать, даже младший брат.
Виктор Иванович, как Наталья узнала позже, обзвонил всех родственников, жалуясь на «неблагодарную невестку, которая бросила семью ради карьеры».
Наталья не брала трубку.
Она испытывала странное сочетание опустошения и облегчения.
Будто сбросила с плеч тяжёлый рюкзак, который долго тащила в гору.
Через неделю Сергей позвонил.
Сказал, что «всё понял», но «может, стоит подумать о примирении».
