Ты хотела причинить мне боль именно таким образом? Разрушить то, в чем я преуспеваю больше всего?
Чтобы я наконец перестала улыбаться?
Так тебя мама учила?
Катя внезапно подняла голову. — Ах, про мою маму… Ты ничего не понимаешь! — ее голос сорвался в крик, который разнесся эхом по коридору.
Она поднялась и сделала шаг к Оле. — У мамы нет времени проверять, выучила ли я уроки.
Она не интересуется, как у меня дела в школе.
Но у нее всегда находится время спросить: «Почему у тебя четверка или тройка?
Почему ты не лучшая в классе?
Почему у подруги проект выполнен лучше?» Катя нервно провела рукой по лицу, размывая дорогую тушь. — А ты…
Ты со своей бессмысленной вышивкой и тройками по информатике…
Ты позволяешь себе быть несовершенной.
И тебе все равно!
И родители тебя из-за этого не… не перестают любить?
Последний вопрос прозвучал как недоуменный и полный боли.
Катя вдруг осознала, что проговорила вслух, и резко замолчала, отвернувшись.
Оля внимательно смотрела на нее.
Всё наконец стало ясным.
Это была не ненависть.
Это был страх.
Страх девочки, которую любят только за оценки и успехи.
Девочки, которая видела в Оле то, кем сама мечтала стать. — Меня не перестают любить, — очень тихо произнесла Оля. — Да.
Мне повезло.
Издеваясь надо мной, ты тоже не заслужишь любви.
Тебя просто боятся.
Катя не стала отвечать.
Она просто стояла, упрямо глядя в стену, пытаясь сохранить надменный вид, но дрожь в плечах выдавала ее.
Оля открыла контейнер и посмотрела на салфетку. — Когда бабушка учила меня вышивать, — сказала она, глядя на узор, а не на Катю, — она говорила, что самые прочные нитки — это те, что связывают людей.
Поможешь мне сделать новую салфетку?
Вместо этой. — Я… я не умею вышивать, — хрипло ответила Катя. — У меня ничего не получится.
У меня тройка по этому предмету. — У меня плохо получается информатика, — пожала плечами Оля. — А ты схватываешь всё с первого раза.
Может, поможешь и мне?
Взамен.
Катя посмотрела на испорченную салфетку в контейнере, затем на Олю. — Прости, — вдруг сдавленно выдохнула она, словно против своей воли.
Сказала это, не поднимая глаз, глядя в пол. — За… за контейнер.
Это было… это было жалко и низко.
Просто мама только что позвонила, сказала, что я позорю ее своей оценкой… Она меня просто ненавидит… И…
Прости… Катя замолчала, осознавая, что выдала лишнее.
Сглотнув комок в горле, неуверенно добавила: — Ты же… не будешь смеяться?
Если у меня ничего не выйдет с вышивкой?
Оля мягко покачала головой. — Нет.
Я научу тебя.
Катя попыталась улыбнуться. — Ладно, — выдохнула она… — Только…
Только давай не здесь.
Чтобы никто не увидел. — У меня дома, — тихо предложила Оля. — После уроков.
Катя кивнула.
