— Что ты здесь делаешь, малыш? — Александр Иванович застыл на месте, едва заметив среди серой листвы крохотную фигурку.
Под старой берёзой на сухих осенних листьях сидел ребёнок.
Худощавый мальчик, примерно четырёх лет, в тонкой куртке, явно неподходящей для такой погоды.
Он мелко дрожал, обхватив себя руками, и пристально смотрел на лесника огромными испуганными глазами.
Александр Иванович огляделся — вокруг царила тишина, лес казался пустым, лишь верхушки сосен тихо шелестели на ветру.
Не было ни звука, ни движения.
Присев на корточки, лесник постарался заговорить как можно мягче: — Как тебя зовут?
Где твои родители?
Мальчик прижался спиной к шершавому стволу берёзы.
Губы дрожали, но после долгого молчания раздался тихий шепот: — Ва… Ваня… — Ваня, так? — Александр Иванович протянул руку, однако мальчик отпрянул. — Не бойся, я добрый.
Сумерки быстро опускались на лес, становилось холодно.
Ребёнок едва справлялся с дрожью от холода.
Кто мог оставить его здесь?
До ближайшего жилья — километры глухого леса. — Пойдём, я тебя накормлю.
В моём доме тепло, печка горит, каша есть.
При упоминании еды мальчик молчал, но в его взгляде появилась слабая надежда.
Александр Иванович снял с себя телогрейку и аккуратно, чтобы не напугать, накинул её на плечи ребёнка.
Тот не сопротивлялся.
Он был лёгким, как перышко, почти невесомым.
Голодным.
Истощённым.
По дороге к избе Ваня постепенно перестал дрожать.
Их встречал дом — низкий, старый, с покосившейся дверью и дымком из трубы. — Вот и пришли, — сказал лесник, открывая дверь.
Внутри пахло сушёными травами, а в печи едва тлела зола.
Александр Иванович подкинул дров, пламя разгорелось, и тёплый свет наполнил избу уютом.
Он усадил мальчика, достал чугунок с кашей. — Сейчас согреешься.
Поешь — потом поговорим.
Мальчик ел быстро, не отрываясь, словно боялся, что еду могут отнять.
Александр Иванович наблюдал за ним, и в груди вспыхнуло что-то давно забытое, мягкое и тёплое.
Давно в его доме не звучал детский голос… со времён… Он отвёл взгляд. — Ты откуда здесь, Ваня?
Где твои мама и папа?
Мальчик снова покачал головой, слёзы застлали глаза. — Н-не знаю… — Сегодня останешься здесь на ночь.
А завтра разберёмся, — сказал Александр Иванович.
Он постелил на лавке у печи, укрыл старым пледом.
Мальчик лёг, свернулся клубочком, не расставаясь с телогрейкой.
Поздно ночью лесник проснулся от еле слышного всхлипа.
Мальчик сидел, обняв колени, тихо плакал, не издавая звуков. — Ваня, иди сюда, — Александр Иванович похлопал по кровати.
Мальчик не шевелился. — Не бойся.
Здесь тебя никто не обидит.
Он не сразу, но подошёл.
Александр Иванович посадил его рядом, накрыл одеялом. — Спи, малыш.
