Тамара только растерянно кивнула, не находя слов.
Максим, устроившись на мягкой кушетке, нажал несколько кнопок носом, и Тамара заметила, как её привычная реальность свернулась в миниатюрный голографический шар. — Что… что это было? — тихо прошептала она. — Просто очередной эксперимент, направленный на исследование человеческих реакций в критических ситуациях, — спокойно объяснил Архив.
Та жизнь, которую она принимала за свою, оказалась холодной симуляцией, созданной двумя ничтожными псами с блохами в огромной межпространственной лаборатории.
И она, посвятившая тридцать лет педагогике, являлась лишь случайной марионеткой в сложном чужом научном опыте.
Земля словно ушла из-под ног, и Тамара, словно обессиленная, опустилась в центр белого круга. — Но зачем?
Зачем вам это? — женщина подняла глаза, полные отчаяния и недоумения.
Архив вздохнул. — Пойми, Тамара, мы не приносим вреда людям.
Мы всего лишь наблюдаем.
Человечество — удивительный, хотя и непредсказуемый вид.
Ваши эмоции, реакции на стресс, способность к разрушению и самопожертвованию — всё это ценные данные для наших исследований.
Мы пытаемся понять, как вы справляетесь с неизвестностью, потерями, надеждой. — Как вы смеете играть жизнью людей, словно резиновыми игрушками?! — голос Тамары сорвался, превратившись в хриплый шепот. — Ты можешь думать, что твоя жизнь — ничтожна, пылинка во Вселенной, пешка в нашей игре.
Но поверь, это не так.
Каждый прожитый миг, каждая боль, каждая искорка радости — это важный элемент в фундаменте познания космоса.
И, возможно, именно благодаря тебе, твоему опыту, мы сможем предотвратить гибель другой вселенной, ещё не рождённой.
Тамара наклонила голову, застыла на мгновение, словно статуя, а потом резким движением выдернула заколку из волос.
Рыжие локоны волной упали на плечи, сияя золотом в полумраке.
Зеленые глаза засверкали озорством, и тишину разорвал звонкий смех, похожий на звон колокольчиков на ветру.
Архив и Максим на мгновение оцепенели, их глаза расширились от удивления.
Тамара медленно встала, а выражение её лица было настолько решительным, что даже опытные операторы межпространственного управления инстинктивно отодвинули руки от пульта. — А теперь слушайте меня, — в голосе Тамары прозвучали металлические оттенки, — вы думаете, что управляете экспериментом?
Но вы даже не подозреваете, кто я на самом деле!
С пальцев женщины сорвались голубые электрические разряды, и купол лаборатории начал трещать, словно хрупкое стекло. — Я — главный архитектор ваших симуляций, — воскликнула она, — и сейчас вы прочувствуете, что значит быть под подлинным контролем.
Максим и Архив мгновенно сжались, превратившись в жалкие математические символы.
Тамара, словно жонглёр, грациозно перебрасывала их с одной ладони на другую, создавая причудливые комбинации, которые рассыпались веером загадочных знаков.
С каждым новым символом реальность преображалась. — Тридцать лет я изображала сельскую учительницу, чтобы следить за вашей деятельностью.
Теперь настала моя очередь взять управление в собственные руки.
Тамара щёлкнула пальцами, и мгновенно их реальность свернулась, как старая киноплёнка, а затем раскрылась в новом, неизведанном ландшафте, где законы физики стали совершенно иными.
Последнее, что услышали Архив и Максим, был тихий учительский голос: — Урок окончен, мальчики.
И весьма печально, что царство Морфея оказалось для вас привлекательнее моего урока.
