Часы пробили полночь, когда Алексей Смирнов открыл тяжёлую дубовую дверь своего дома в Одессе.
Его шаги громко отдавались по мраморному полу, пока он ослаблял галстук, всё ещё ощущая груз бесконечных встреч, переговоров и постоянного давления — быть тем, кем все восхищались и тайно завидовали.
Но в эту ночь что-то казалось не таким, как обычно.
Тишина отсутствовала.
Вместо неё слышались едва уловимые звуки — тихое дыхание, низкий гул и спокойный ритм двух маленьких сердечек, которые манили его в гостиную.
Он нахмурился.
Близнецы должны были спать в своей комнате наверху под надзором ночной няни.
Алексей осторожно приблизился, и его отполированные туфли погрузились в ковёр.
И внезапно он застыл.
На полу, залитом мягким светом лампы, лежала молодая женщина в бирюзовой форме.
Её голова была положена на сложенное полотенце, а длинные ресницы касались щёк, пока она крепко спала.
Свернувшись рядом с ней, находились его шестимесячные сыновья — дорогие близнецы — укутанные в тёплые одеяла, их крошечные кулачки крепко держались за её руки.
Женщина вовсе не была няней.
Это была уборщица.
Сердце Алексея забилось быстрее.
Что она, чёрт возьми, делает здесь?
С моими детьми?
На мгновение в нём проснулся инстинкт миллионера — выгнать её, вызвать охрану, потребовать объяснений.
Но, внимательно присмотревшись, гнев улетучился.
Один из близнецов крепко обхватил пальцем женщины маленькую руку, не отпуская даже во сне.
Другой прижался головой к её груди, спокойно дыша, словно почувствовал сердцебиение матери.
