Но шаги звучали слишком ровно, чтобы принадлежать кошачьим лапам… На следующее утро Тамара Сергеевна замечает у двери свою перчатку — ту самую, которую она уронила вчера, — аккуратно повешенную на ручку и перевязанную клубком ярко-красной пряжи.
Она поднимает взгляд — напротив стоит Ирина Ивановна. — Это твоя?
Нашла возле сарая вчера вечером.
Решила вернуть.— Спасибо… Пауза длится дольше обычного. — Прости меня за прошлую зиму… Я тогда зря наговорила… Тамара Сергеевна ощущает неожиданное облегчение. — Да ладно уж… У нас двор общий — значит, и ошибки бывают общими.
Она смотрит на перчатку: теперь нитка не болтается свободно — она плотно завязана новым узлом.
Через несколько дней снег снова выпадает густым слоем.
Следов не видно до самого утра субботы: тогда первой во двор выходит Тамара Сергеевна вместе с Ириной Ивановной и Владимиром Михайловичем — он решил прогуляться.
Они весело смеются над своими догадками про «ночных ходоков» и вместе расчищают дорожку к подъезду.
Перчатка с красным узлом лежит в кармане пальто — теперь это просто удобная вещь без особого значения.
Или значение есть — но совсем иное: порой чужие следы становятся поводом для нового разговора или прощения себя за то, что когда-то было неправильно понято.
В этот день никто не пытается объяснить исчезающие следы: они видят лишь мягкий снег под ногами друг друга и красную нитку на рукавице Тамары Сергеевны — обычную деталь на фоне общего двора.
