Проснувшись, она подожгла Зинаидину избу, чтобы навсегда избавиться от пережитков прошлого. — Любовь, а та девочка так и осталась Зинаидой? — Зинаидой — это слишком, но она лечила людей, — ответила ей, — ложись спать, уже поздно.
Она погладила Катю по голове, и та уснула до утра.
Спустя год девочку следовало отдать в школу, но здоровье её было слабым, поэтому родители привезли её в деревню к прабабушке.
Хотя та была уже пожилая, она оставалась в здравом уме и сама управляла домашними делами. — Не слушают, кто же в такие дни этим занимается, вот и растут дети хилыми. Запретных дней в году немного, разве трудно потерпеть? — тихо вздыхала Галина Петровна, — ничего, выкарабкаемся, лишь бы не увезли раньше времени.
Людмила уехала в город учиться на рабфаке и там осталась, приезжала лишь изредка, а внуки и того реже навещали.
А вот правнучку привезли подышать свежим воздухом, пить парное молоко и питаться здоровой деревенской пищей.
Ещё до рассвета Галина Петровна встала, чтобы собрать травы для правнучки — самое лучшее время, когда роса еще на траве.
Она отправилась далеко, в сторону от деревни и дорог, туда, где природа сохранила свою первозданную чистоту, возможно, поэтому ей и удалось прожить столько лет.
По дороге зашла в священное место, открыла заслонку печи, что-то прошептала, а затем тщательно выбелила её, словно к празднику. И правда, скоро Купала, значит печь должна быть чистой.
Время не брало её, даже заслонка оставалась без ржавчины, лишь обгоревшие остатки сруба напоминали о прежнем доме.
Сначала брёвна брали на дрова, но от этого возникали лишь проблемы, поэтому нижние венцы так и остались на месте, обозначая границу, за которую простым смертным лучше не заходить.
Травы и деревенский воздух творили чудеса: жизнь буквально наполняла девочку, её щёки розовели, а глаза заблестели здоровьем.
Ей нравилось гулять по деревне, бегать с соседскими ребятами и ходить с Галиной Петровной доить корову.
А потом всё это и произошло. — Кузьминична, выручайте! — запыхавшаяся Ирина, жена Александра, с порога упала к ногам Галины Петровны. — Чего лежишь, вставай и говори толком, — строго сказала Галина Петровна, не вынося такого коленопреклонённого мольбы, — что случилось? — Людмила никак не может родить, начались преждевременные схватки, и вот «скорая» из района уже приехала, но говорят, не довезут. — Кто же заставлял её грешить?
Ладно, везите сюда, я недалеко.
Жена Александра убежала, а Галина Петровна задумчиво посмотрела, надо было подумать, куда на время действия поместить ребёнка. — Ты сходи прогуляйся, может, в гости к кому, — предложила она Лене, напоила её молоком и выгнала на улицу.
В этот момент подъехала «скорая».
Галина Петровна вышла, осмотрела роженицу и покачала головой. — Почему сразу не привезли? — спросила она. — Он у неё коммунист, запретил даже думать об этом. — Дурак, а не коммунист, — ответила она, — уходите все, только водитель пусть останется, угощайте его как следует и верьте в чудо.
