Сергей — хороший муж.
Он оступился, но разве из-за этого стоит разрушать всё?
Я слушала её и удивлялась, как спокойно звучит мой голос: — Тамара Ивановна, вы ведь знали всё это время. — Я просто хотела сохранить семью, — сказала она, и это прозвучало почти благородно. — Нет, вы хотели сохранить лишь видимость семьи.
Чтобы окружающие думали, что у вас идеальный сын и безупречная невестка.
Она растерялась.
А я подошла к шкафу, достала чемодан Сергея и поставила его у входа. — Собирай вещи и уходи, — сказала я, не оборачиваясь. — И вы тоже, Тамара Ивановна.
Больше не приходите.
Они пытались меня упросить, кричали, что я «с ума сошла», что Катя останется без отца.
Я же ответила: — Лучше без отца, чем в доме, где ложь живёт на каждой полке.
Затем закрыла дверь.
Первые дни без них казались странными.
В доме царила гулкая тишина.
Я даже ловила себя на мысли, что прислушиваюсь — вдруг дверь заскрипит, и он вернётся?
Но нет.
Никто не возвращался.
Катя плакала.
Она ведь не могла понять.
Я старалась говорить мягко: — Папа уехал, но он тебя любит.
Просто теперь мы будем жить вдвоём.
Она кивала, но её глаза становились взрослее с каждым днём.
Я понимала — этот удар отзовётся в ней на долгие годы.
Спасением стала кофейня.
Наш общий бизнес.
После разрыва я оформила документы — теперь она была официально на моё имя.
По утрам теперь запах кофе встречал не Сергея, а меня.
Я заново училась всему — договариваться с поставщиками, считать выручку, улыбаться клиентам.
Иногда приходили знакомые, осторожно расспрашивали о муже.
Я отвечала просто: — Он уехал.
У каждого своя дорога.
На удивление, клиенты стали чаще улыбаться.
Возможно, потому что чувствовали — здесь хозяйка не притворяется.
Иногда я ловила себя на мысли, что никогда прежде не испытывала такой свободы.
Страх и боль не исчезли, но перестали мной владеть.
Сергей звонил несколько раз. — Я скучаю, Оля.
Можно я заеду? — Приходи к Кате.
Только к ней.
Разговоры были короткими.
Он пытался вернуть прошлое, но между нами уже выросла стена из правды.
Он предал не только меня, но и уважение, на котором строится семья.
Иногда я позволяла себе думать: а если бы он тогда всё рассказал сам?
