— Ну что, мамочка, готовы встретить папу? — улыбнулась медсестра, передавая мне плотно завернутого малыша. — Уже все с цветами у окон собрались.
Я кивнула, прижимая сына к груди.
Его крохотное лицо было серьезным, почти задумчивым.
Мой мальчик.
Наш с Игорем мальчик.
Я подошла к окну, пытаясь разглядеть знакомую машину мужа, но ее там не было.
Только радостные чужие лица, шарики, взмывающие в небо, и букеты, напоминающие воздушные облака.
В кармане халата зазвонил телефон.
Игорь.
Наконец-то. — Алло!
Ты где?
Нас уже выписывают, — вырвалось у меня, не дав ему вставить слово. — Я уже оделась, малыш готов.
В трубке послышался шум, похожий на гул в аэропорту, и на фоне — женский смех. — Тамара, привет.
Слушай, тут такое дело… — его голос звучал отстраненно и весело. — Я не приеду.
Моя улыбка исчезла с лица. — Что значит?
Что-то случилось? — Нет, все отлично!
Просто я улетаю.
Отдохнуть.
Понимаешь, подвернулась горящая путевка, отказываться невозможно.
Я посмотрела на сына.
Он тихо сопел во сне. — Куда… улетаешь?
Игорь, у нас сын.
Мы должны были ехать домой.
Все вместе. — Да не переживай, ничего страшного.
Я попросил твою маму, она встретит.
Или такси возьмешь.
Деньги на карту перевел.
Деньги.
Он сказал «деньги».
Словно пытался откупиться от нас, как от нежеланной проблемы. — Ты один летишь?
Он замялся.
И в этой паузе я поняла всё.
Всю ложь, ночные «совещания» и «срочные командировки».
Весь тот липкий туман обмана, который я упорно не замечала. — Тамара, не начинай, ладно?
Я просто устал, хочу отвлечься.
Имею право. — Имеешь, — спокойно ответила я.
Дыхание будто перехватило. — Конечно, имеешь. — Вот и отлично! — обрадовался он. — Ладно, у меня посадка.
Целую!
Короткие гудки.
Я стояла посреди палаты с простой мебелью и смотрела на сына.
Он был такой живой, теплый, настоящий.
А вся моя прежняя жизнь вдруг превратилась в дешевую театральную постановку.
Медсестра заглянула в палату. — Ну что?
Папа приехал?
Я медленно покачала головой, не отрывая глаз от сына. — Нет.
Наш папа уехал на отдых.
Я не плакала.
Просто внутри воцарилась твердость и холод, словно камень, брошенный в ледяную воду.
