Ты был смыслом моего существования, моей радостью и моим искуплением.
Прости меня за то, что не сумела спасти твою маму.
Прости, что долго хранила молчание.
Но знай, я готова была отдать всё, лишь бы ты был счастлив.
Живи, мой дорогой, созидай, твори, люби.
Будь счастлив за нас обеих — за меня и за твою маму, которая так и не увидела, каким замечательным человеком ты стал.
Я очень тебя люблю, твоя бабушка.» Игорь заметил, как слёзы текут по его щекам.
Он сидел на полу среди пыльных коробок и старых вещей, сжимая в руках письмо, и плакал.
Это был его первый плач с тех пор, как умерла бабушка.
Затем он поднялся, подошёл к серванту, нашёл шкатулку, достал конверт с чужим почерком, внимательно рассматривал его, изучал печать и дату отправления.
Два года назад бабушка тяжело болела, но не рассказывала об этом, продолжая заботиться о нём.
Игорь вскрыл конверт и прочитал несколько строк: извинения, оправдания, попытки объяснить то, что нельзя объяснить, слова о том, что алкоголь, стресс, молодость… что он не желал случившегося и не мог контролировать себя, и сейчас он совсем другой человек.
Он закрыл письмо, так и не дочитав его до конца.
Некоторые вещи не теряют своей силы с течением времени, а некоторые поступки невозможно искупить никакими словами.
Игорь направился на кухню и поднёс конверт к пламени газовой плиты.
Бумага охватилось огнём, свернулась в клубок.
Игорь наблюдал, как сгорали извинения, пришедшие с опозданием на целых двадцать пять лет.
Когда пламя начало обжигать пальцы, он бросил остатки письма в раковину и включил воду.
После этого он вернулся в комнату, сел на диван и долго сидел в темноте, обнимая бабушкино письмо.
За окном сгущались сумерки, а вдалеке во дворе раздавался детский смех.
Жизнь продолжалась, несмотря ни на что.
Вечером он позвонил девушке, с которой встречался последние полгода. «Татьяна, приезжай.
Мне нужно кое-что рассказать тебе о моей семье, о том, кто я на самом деле».
Она приехала через час.
Игорь заварил чай, и они уселись на ту самую кухню, где когда-то бабушка кормила его кашей и рассказывала сказки.
Он говорил долго и сбивчиво, порой делая паузы, чтобы сдержать наворачивавшиеся слёзы.
Он поведал всё, что узнал из письма, всю правду о своей семье.
Татьяна внимательно слушала, не прерывая его.
Когда он закончил, она просто обняла его. «Ты не он», — тихо произнесла она. «Ты никогда таким не станешь.
Я знаю».
Впервые за многие годы Игорь ощутил готовность открыться, понять, что правда, какой бы страшной она ни была, освобождает.
Что память о бабушке и маме будет жить в нём не как тяжёлое бремя, а как свет, который поможет идти дальше.
На следующий день он внёс деньги в банк, часть положил на счёт для будущей покупки квартиры, а другую часть передал в благотворительный фонд для женщин, пострадавших от домашнего насилия.
А пока он просто сидел рядом с человеком, который принял его со всей его болью и прошлым.
И это стало началом чего-то нового, чего-то правильного.
