И с бабушкой одной, и с другой, и с мамой, и с папой?
Все застыло.
Простая детская просьба словно повисла в воздухе, смиряя всех своей очевидной справедливостью.
Юля подбежала к Марине Петровне и взяла ее за руку. — Баба Наташа, правда ли, что в детстве ты тоже обожала кукол?
Мама нам рассказывала.
Марина Петровна остановилась.
Ее строгое выражение лица слегка смягчилось.
Она посмотрела сначала на внучку, на ее большие глаза, полные надежды, затем — на сына, на невестку, на свою «соперницу» Людмилу Ивановну. — Да, — тихо, с некоторым удивлением произнесла она. — Очень любила.
У меня была кукла Катя с фарфоровой головой. — А я люблю и кукол, и роботов, — уверенно заявила Юля. — И картины тоже.
Но недолго.
Людмила Ивановна не выдержала, улыбнулась, подошла к Кате и ласково погладила ее по голове. — В школе я тоже на физике получала пятёрки, хоть и больше тянуло к литературе.
Алексей обменялся взглядами с женой, потирая вспотевшие ладони, и сказал: — Знаете что?
Давайте действительно все вместе посмотрим какой-нибудь глупый семейный фильм и закажем пиццу? — Хорошо, — ответила Марина Петровна, сделав паузу. — Только… без ананасов пиццу. — Ура! — воскликнули девочки хором и ринулись обнимать всех взрослых подряд, не делая различий.
Вечер прошёл иначе, чем планировали бабушки.
Не было тихих разговоров о высоком искусстве или вдумчивого конструирования, зато царила гора пиццы и забавный мультфильм, который все смотрели вместе.
Когда бабушки уходили, Оксана заметила, что впервые за долгое время чувствует себя спокойно. — Ну что? — обнял ее сзади Алексей. — Мы всё-таки выиграли и предотвратили их раздоры? — Это не победа, — покачала головой Оксана, наблюдая, как девочки по очереди обнимают и Людмилу Ивановну, и Марину Петровну в прихожей. — Это перемирие.
И, надеюсь, они наконец увидели не свои замыслы, а просто внучек.
Она понимала, что борьба за влияние не завершилась.
Старые привычки и амбиции уходят медленно.
Но сегодняшний вечер стал важным шагом.
