Теперь всё выглядело иначе: Лада почти не шевелилась, лишь изредка выпускала тихий вздох, а её шерсть стала влажной и источала запах сырости и чего-то давно ушедшего. — Я здесь, — шепотом произнёс Андрей, наклоняясь ближе. — Я никуда не уйду, обещаю.
Тамара наблюдала за ними сквозь стеклянную дверь.
Она заметила, как сын нежно гладит собаку, и как его рука застыла на её плече.
Внутри у неё сжималось сердце — не только от тревоги за Ладу, но и от осознания, что её сын вдруг стал взрослым и самостоятельным, а она ощутила себя лишней.
Но Андрей не оглядывался и не ждал её подтверждения.
Он просто находился рядом, и, по-видимому, Лада это улавливала: дыхание её выровнялось, а взгляд стал спокойнее.
Тамара осознала, что боится не только утраты, но и утраты контроля над ситуацией.
Когда врач вновь появился, Тамара стояла у двери, сжимая пальцы до предела.
В коридоре раздался приглушённый лай, кто-то распахнул соседнюю дверь, и прохлада пола коснулась её ног.
Она посмотрела на Андрея, который поднялся, не отпуская Ладу.
Скрип стула, шероховатый плед — всё это было частью их маленького мира, где решалась судьба.
— Не мучайте её, — выдохнула Тамара, обращаясь к врачу, но смотря на сына. — Я доверяю вам.
Андрей кивнул, впервые глядя прямо в глаза.
Тамара ощутила, как дрожь в пальцах сменилась новым состоянием — страхом, но и облегчением.
Они стояли рядом, и в этот момент решение стало общим, словно они оба держали Ладу за лапу, провожая её туда, где она сможет обрести покой.
Врач молча кивнул, а Тамара опустилась на край скамьи, чувствуя прохладу пола под собой и слушая, как лай в коридоре постепенно утихает.
