Кухня пропахла корицей и свежесваренным кофе. Я стояла у плиты, автоматически помешивая овсянку, и слушала, как за окном просыпается город. А в голове, словно заевшая пластинка, звучал его голос: «Надоело! Хочу свободы! Хочу пожить для себя!»
Он сказал это вчера вечером, за ужином. Сказал так буднично, словно речь шла о покупке новой машины, а не о том, что переворачивает всю нашу жизнь с ног на голову, словно выдергивает из-под ног ковер, на котором мы столько лет стояли вместе.
Мы прожили вместе двадцать лет. Двадцать лет, полных любви, заботы, общих планов и мечтаний, которые, как оказалось, были только моими мечтами. А теперь вот — «надоело». Три слова, которые рушат все, что было между нами.
Я смотрела на своего мужа, такого родного и знакомого, с которым мы прошли огонь и воду, с которым делили последний кусок хлеба в голодные студенческие годы, и видела перед собой чужого человека.
Человека, который вдруг стал молодиться, купил себе кожаную куртку, хотя никогда ее не носил, и мотоцикл, о котором я даже не подозревала, начал ходить в спортзал, хотя раньше его было не затащить туда, и заговорил о том, что ему нужно «перезагрузиться».
«Кризис среднего возраста», — подумала я с грустью. — «У всех бывает. Но почему именно сейчас? Почему именно с нами? Неужели наши двадцать лет ничего не значат для него? Неужели он так легко готов отказаться от всего, что было?»
Я помню, как мы познакомились. Мне было двадцать, ему двадцать пять. Он был таким смешным и неловким, этот мой будущий муж. Но его глаза светились нежностью и любовью, от которых у меня бабочки в животе запорхали. Мы поженились через год.
Сняли квартиру, купили мебель в кредит, который выплачивали потом много лет. Родили детей — сначала сына, потом дочку. Все было как у всех, как в тех мелодрамах, которые мы вместе смотрели по вечерам, укрывшись одним пледом. Он работал, я сидела с детьми.
Потом вышла на работу, когда дети подросли. Мы вместе строили дом, сажали сад, любовно выбирая каждый саженец, ездили отдыхать на море, мечтая, что когда-нибудь купим там свой дом.
А теперь вот это хлесткое — «надоело». И все наши, а точнее ― все МОИ мечты рассыпаются в прах, как карточный домик от дуновения ветра.
Я пыталась поговорить с ним, понять, что происходит, что он чувствует, чего ему не хватает. Но он отмахивался, говорил, что я его не понимаю, что ему нужно время, что он хочет «пожить для себя», что он устал от быта, от рутины, и ― от меня.
Мне выплевывали в лицо слова: “Я ненавижу смотреть сериалы, они глупы. Как ты не понимаешь? Я ненавижу пахать как вол на огороде, как будто я не могу купить те же помидоры на рынке! И я хочу в горы со снарягой, а не олинклюзив в отеле. Я чувствую себя стариком с тобой!”
Эти слова резали меня, словно осколки стекла, разрывая на части ту хрупкую надежду, что еще теплилась в душе. Боль сдавливала грудь, мешая дышать, а слезы, предательски выступившие на глазах, жгли и щипали. Я чувствовала себя маленькой и беззащитной, словно меня выкинули на улицу, как ненужную вещь. Но это было вчера.
А сегодня после бессонной ночи я стояла у плиты, автоматически помешивая овсянку, и слушала, как за окном просыпается город. Я бесконечно крутила в голове его вчерашние слова, как вдруг поняла, что он ведь всегда жил для семьи.
Был добытчиком, защитником, стеной, за которой можно спрятаться от невзгод. Старался изо всех сил, чтобы у меня и детей было все не хуже, чем у других. Вкладывал в нашу семью силы, время, эмоции. Ведь так положено. Так делали наши деды, отцы. Так жили поколениями.
А что ему оставалось для себя?
Конечно, в какой-то момент он почувствовал себя пустым, иссушенным, словно из него высосали все соки.
Ему захотелось свободы, пожить для себя, вспомнить, что он – это не только муж и отец, но и просто человек, со своими мечтами, страстями и желаниями.
А я разве лучше?
Я жила по тому же сценарию, что и моя мать, бабушка, да и все остальные женщины в моем роду. Дети, дом, работа. Все для семьи, все ради них. А где я в этой схеме? Где моя личная жизнь, мои интересы, мечты? Я забыла о них, отложила на потом, думая, что это «потом» обязательно когда-нибудь наступит.
И тогда я решила бороться за наш брак. И дело было не в том, что так положено, не в том, что «все так живут».
Просто я любила его. Любила этого, порой несносного, порой такого далёкого, но всё же моего мужа. Любила наши двадцать лет, нашу семью, наши общие мечты, пусть и порядком истрепавшиеся от бытовухи.
Да, нам нужно меняться. Обоим. И начинать стоит с себя. Искать новые пути, учиться слышать друг друга, заново знакомиться со своими «половинками». И, может быть, тогда мы сможем вернуть ту искорку, что когда-то так ярко горела между нами.
