Илья шагал по просёлочной дороге, с удовольствием вдыхая аромат полевых цветов.
Сколько ж он здесь не был? Лет двадцать? Двадцать пять?
Отец привёз его в деревню к своей старшей сестре. Илье было шесть лет, и до этой поездки он успел пережить немало неприятностей.
Вообще его жизнь поначалу была чудесной — мама и папа, удивительный мир, столько интересного… Но потом отец куда-то пропал.
Вот так — был каждый вечер и каждое воскресенье дома, играл с ним, водил гулять в большой парк с многочисленными скульптурами по краям ровных дорожек, на ночь заходил к нему в комнату, чтобы пожелать спокойной ночи и потрепать по голове…
А однажды в какой-то вечер отец не пришёл. Не было его и в воскресенье.
Его вообще не было.
Илья пытал мать, куда подевался папка, а та сразу становилась мрачнее грозовой тучи и махала на него руками — мол, отстань со своим папкой!
Лишь однажды обмолвилась:
— Нет больше твоего папки с нами. Ушёл он. У него теперь другая мамка. И сынок тоже другой. Так что не жди.
Илья горько заревел. Потому что слова матери прозвучали как-то очень жестоко. Разве может его папка любить какого-то другого мальчика? И другую мать, кроме его?..
Теперь он засыпал без отцовской ласки, давясь горькими слезами в полном одиночестве. Потому что мать ни разу не пришла погладить его по голове и пожелать приятных снов. Она считала, что он уже слишком большой для таких нежностей.
А Илье казалось, что она просто, как и папка, разлюбила его.
Однажды ночью он проснулся от позывов в туалет и увидел, что на кухне горит свет. Встал и тихонечко пошёл в уборную, боясь потревожить мать.
Но оказалось, что её дома не было. Свет горел — а матери не было!
От страха Илья запрыгнул в постель и накрылся с головой одеялом. Он трясся крупной дрожью и прислушивался к звукам в квартире, сильнее всего желая услышать звук открываемого ключом замка входной двери.
Но мать так и не вернулась.
Когда рассвело и страшная темнота в углах сменилась привычными вещами, Илья встал, оделся, почистил зубы, выключил на кухне свет.
Потом сел на диван в родительской комнате и взял книжку. Он уже хорошо читал, несмотря на свои шесть лет.
…Ключ в замке завозился только к вечеру, когда длинные тени вновь начали пожирать светлые углы комнаты.
— Мама! Мамочка! Я кушать хочу!
Илья бросился в прихожую, чтобы встретить мать. Но там стояла чужая тётя, рядом с ней милиционер, который при виде Ильи снял фуражку и отвёл глаза в торону.
— Мама больше не придёт, мальчик, — официально-строгим голосом ответила чужая тётя. — Илья? Да? Собирай свои вещи, Илья, поедем с нами. Покажи, где твои вещи?
Илья от неожиданности растерялся. И не мог ничего сказать или сделать, кроме как начать канючить: «Где моя мама? Где моя мама?!»
Его мать вышла ночью купить самогонки в соседском доме. По пути домой на неё напали местные пьянчуги, отняли бутылку и отпихнули её в сторону. Она упала и ударилась головой о поребрик. Там её и обнаружил рано утром дворник.
Пока устанавливали её личность, состав семьи и адрес, прошёл день.
Илью привезли в милицию, где милиционер с добрыми глазами дал ему целых три бутерброда с колбасой и кружку горячего сладкого чая.
А потом появился отец. Он схватил Илью и крепко прижал к себе. Так они и вышли из милиции — крепко обняв друг друга.
Отец привёз его в чужую квартиру, где всё было странным. Чужая тётя чмокнула отца в небритую щёку, сочувственно поглядела на Илью и велела ему идти мыть руки.
— Будем ужинать. У нас сегодня пельмени, домашние. Ты любишь пельмени, Илья?
— Ненавижу пельмени, — буркнул Илья, намыливая руки.
А ещё в этой квартире жил маленьких мальчик. Лет двух. Он был толстым и глупым, называл отца папой и постоянно лез к нему на руки. Его звали Глеб.
Илья почувствовал, что Глеба он тоже ненавидит, как и пельмени. Как и эту чужую тётю, которая чмокает его отца. Какое она имеет право?!
Через неделю далеко не мирного существования в этой чужой квартире Илья не выдержал и потребовал отдать его в интернат.
Он слышал, что детей, у которых нет родителей, забирают в интернаты.
Отец тогда долго сидел у него на кровати, задумчиво гладил по голове и глубоко вздыхал. Потом решился спросить:
— Поедешь временно пожить к моей сестре? Она в деревне далёкой одна живёт. С тобой ей будет полегче. Да и тебе, наверно, тоже. Лучше, чем в казённом доме.
— Мне всё равно куда, — глухим голосом произнёс Илья. — Только чтобы этих твоих… не видеть никогда!
И они поехали.
Сначала двое суток на поезде. Потом от вокзала на автобусе по разбитой дороге тряслись четыре часа. А от остановки автобуса они шли пешком три километра.
Илья думал тогда, что этот путь никогда не закончится — они так и будут добираться к этой далёкой тётке, пока не умрут от голода и усталости.
Но вот показались крыши домов, послышались крики петухов и звонкий лай собак. Уже темнело, и в деревне кое-где горели фонари.
Они подошли к деревянному забору, за которым высился добротный дом с четырьмя большими, украшенными резными наличниками, окнами по фасаду.
Отец толкнул калитку и зычно крикнул:
— Маруся! Встречай гостей!
На большой веранде загорелся свет, и на крыльцо вышла женщина лет пятидесяти в платке и старом платье. На ногах резиновые сапоги, а в руках полотенце.
— Привет, сестрица, — обнял женщину отец, -ты телеграмму получила?
— Да аккурат два часа назад доставили твою телеграмму-то, — женщина по имени Маруся отстранилась от отца и пристально на него посмотрела. — Похудел как… Поди, не сахар в грехе-то жить, Ваня?
Отец махнул, ничего не ответив.
Маруся наконец заметила Илью и радостно заулыбалась.
— Это кто у нас тут такой красивый? Ильюшенька? Племянничек мой? Дай-ка я тебя разгляжу да обниму! Иди ко мне, малец!
Маруся обхватила его сильными руками и прижала к себе. От неё пахло сеном и молоком. И вдруг Илье стало так жалко себя (ведь мама так больше никогда не обнимет его…), что он заревел, как какая-то девчонка!
— Устал он, — спокойно сказал отец. — Да и проголодался. Путь-то неблизкий, скажу тебе.
Они вошли в дом, помыли руки и сели за широкий деревянный стол.
Илья схватил краюху ароматного хлеба и кусок розового сала, засунул в рот… А Маруся уже ставила перед ним тарелку дымящейся картошки, которую она размяла вилкой и залила топлёным маслом.
Илья давно не испытывал такого сильного голода и ни разу не получал такого большого удовольствия от простой еды. Умяв всю картошку и подобрав остатки масла хлебом, он запил это кружкой чая и заклевал носом…
— Пойдём, милок, спать тебя уложу.
Илья бухнулся на пружинную кровать и моментально уснул. Впервые за последнее время он заснул без слёз…
…Утром Илья проснулся с чувством тревоги — сон был настолько сладок и крепок, он так хорошо выспался, что искал какого-то подвоха. Ну, не может быть так хорошо!
В комнату вошла Маруся, держа в руках кружку с молоком и кусок хлеба, щедро намазанный вареньем. Она поставила завтрак на стул возле кровати и, кивнув на него, велела:
— Ешь, давай. Потом иди умывайся и приходи ко мне во двор.
— А папа где?
— Папа обратно уехал. Поживёшь пока со мной, Илья Иванович. Обещаю — если не понравится, я тебя обратно к отцу отправлю. Ты мне веришь?
Илья верил. Он даже почему-то не заплакал, узнав, что отец уехал, даже не попрощавшись…
И с того дня он прожил в этой деревне целых десять лет!
Десять счастливых лет.
Маруся заменила ему отца и мать, она научила его обряжать скотину, плести корзинки из ивовых прутьев, колоть и складывать дрова, топить баню, доить коз и коров, которых у Маруси было по три головы.
В общем, Илья за эти годы постиг все премудрости деревенской жизни, закончил восьмилетку и решил дальше получать профессию в ПТУ.
С отцом они созванивались несколько раз в год. Но так с того дня ни разу не увиделись.
Илья уехал из деревни сразу в райцентр, отучился в училище, потом отслужил в армии. Именно там он познакомился с Олегом, своим земляком, нынешним его закадычным другом. Который и помог ему вернуться в родной город, снять жильё на первое время и устроиться на работу.
Тогда же, после армии, Илья в первый раз навестил могилу матери. Вместе с отцом.
У отца жизнь не сложилась — ушла от него жена, когда Глебу исполнилось четыре года. Оказалось, не от него Глебка-то был. Вот и ушла к его отцу.
— Вот так, сынок, в жизни бывает. Мы сами себя наказываем круче, чем мог бы наказать кто другой, — сокрушался отец, опрокидывая рюмку водки за помин души матери Ильи.
С тех пор они больше не виделись.
Илья с Олегом замутили бизнес, взлетели на вершину успеха, а потом оттуда были безжалостно свергнуты конкурентами. То были девяностые годы — самое нестабильное время.
К Марусе Илья ездил всего один раз — на зените успеха, когда деньги водились. Накупил кучу подарков любимой тётке, надеясь отблагодарить таким образом за всю её любовь.
Но Маруся, прознав, чем занялся племянник, подарки не взяла. И Илье указала на порог.
Так и плыл Илья по течению своей жизни в одиночку. Никто ему был не нужен. Ни в радости, ни в беде…
— Бирюк ты, Ильюха, самый настоящий! — говаривал Олег в редкие дни их встреч.
У каждого была своя жизнь с тех пор, как лихие годы прошлись катком по их инициативам.
Олег успел дважды жениться, поднялся по карьерной лестнице и жил как рядовой чиновник высокого ранга — в шикарном доме, на широкую ногу.
Илья же учредил небольшую фирму, которая со временем обрела успех и приносила отличный доход.
Но ни семьи, ни партнёров по бизнесу у него не было.
Он собирался уезжать в деловую поездку за границу, когда ему позвонил нотариус и сообщил, что на его имя имеется завещание.
Оказалось, Маруся, хоть и отреклась от непутёвого племянника, всё же отписала ему всё своё имущество. И отправилась в мир иной на девяносто втором году своей жизни.
Пообещав её поверенному, что непременно в срок приедет и примет наследство, Илья укатил в командировку. В полной уверенности, что никакое наследство он принимать не станет.
Однако буквально в последние дни до истечения полугода со дня смерти Маруси Илья рванул в далёкий райцентр, откуда звонил нотариус, и оформил все необходимые документы.
— Свидетельство о праве на наследство по завещанию можете получить через неделю, — сказал нотариус, молодой человек с прилизанными волосами и бородавкой на носу. — Если лично не сможете приехать, можете оформить доверенность на кого-то из близких.
Илья не стал вникать, вышел из душной конторы и пошёл на вокзал — ждать автобус, который привезёт его на остановку в трёх километрах от деревни, где теперь у него имеется свой дом.
…Он шагал по старой просёлочной дороге, которая за эти десятилетия осталась такой же, как была. Ему казалось, что даже травы растут такие же, как больше тридцати лет назад.
Хотелось упасть в траву и смотреть на плывущие по небу облака.
Но ещё больше хотелось побыстрее добраться до Марусиного дома и снять модный костюм. Слишком жарко!
Деревня встретила его привычными звуками — горлопанили петухи, запертые в жару в сараюшках, да лениво брехали собаки.
Знакомый деревянный забор, калитка… Дом с резными наличниками на больших окнах.
Всё то же, но…
Дом словно покосился от времени, наличники давно никто не красил, а окна были по-деревенски заколочены досками.
Не было слышно весёлого куриного гомона, требовательного мычания коров, не скакали по двору козочки.
Опустел двор без хозяйки.
Внутри царило такое же запустение.
Заныло сердце. Не так он представлял себе возвращение в детство!
Солнце уже закатилось за верхушки деревьев, а потому Илья не стал трудиться на ночь глядя. Только оторвал доски от окон да собрал мусор в избе.
А поутру принялся приводить в порядок двор, вручную выкосив заросли бурьяна, почистил стойла для скота, выскреб слои грязи из птичника.
— Никак хозяин объявился?
У крыльца стоял мужичок с папироской во рту и выглядывающим из кармана жилетки горлышком бутылки.
— Привет, дядь Петь! — гаркнул Илья, радуясь знакомому лицу. — Да вот, приехал, чтобы порядок навести.
— Илья? — удивлённо протянул Петька, бывший когда-то завидным женихом в деревне. — Приехал, значит… Ну… Ну, молодец! Продавать будешь?
— Да не решил пока. Поживу несколько дней, пока документы оформляют. А потом уже подумаю. Поможешь с материалами? Надо хозяйство восстанавливать.
— Да помогу, конечно, как не помочь…
Через неделю старый полуразвалившийся дом с покосившимися хозпостройками походил на усадьбу, какой он когда-то и был во времена детства Ильи.
Сфотографировав обновлённый дом и запечатлев добротные хозпостройки, Илья переслал снимки своему знакомому риелтору, сопроводив таким сообщением: «Выставляй на продажу. Процент от сделки любой, главное — побыстрее!»
— Ну что, когда на новоселье позовёшь? — радовался Петька, потирая руки.
— Да вот, получу документы, съезжу домой, улажу дела, а потом сюда — всё сразу и отметим, — ответил Илья, подразумевая свой приезд для продажи наследства.
…Получив, наконец, все документы на дом и земельный участок, Илья отправился домой. Старая деревня с Марусиным домом осталась лишь в его воспоминаниях.
Выручить особых денег от продажи наследства он не рассчитывал. Но и иметь в активе это имущество в его планы не входило.
А потому, уладив все формальности, он возвращался к своим делам, к бизнесу, к своей привычной жизни…
