Но что же сказать? «Привет, завтра мой муж тайком отдаёт квартиру своей маме»?
Только бы все не начали обсуждать.
Нужно кое-что придумать.
И быстро.
Встала и направилась в спальню.
Илья был погружён в просмотр футбольного матча.
Открыла шкаф и достала с верхней полки старую картонную папку.
Давно её не открывала.
Вынула документы и начала просматривать.
Вот оно.
Соглашение о целевом займе.
Подписанное в две тысячи пятнадцатом году, когда мы приобретали эту квартиру.
Мои родители предоставили нам полтора миллиона гривен на первоначальный взнос.
Оформили договор займа и заверили его у нотариуса.
Папа настоял на этом.
Говорил: «Мало ли что может случиться в жизни, пусть всё будет официально».
Тогда я обижалась.
Думала, что он не доверяет Илье.
Но на самом деле папа проявил мудрость.
Согласно договору, если квартира продаётся или переоформляется без согласия родителей-займодателей, они имеют право требовать немедленного возврата долга.
С процентами.
Это уже около двух миллионов триста тысяч.
Ещё один документ.
Свидетельство о браке.
Квартира была куплена в браке, значит, она является нашей совместной собственностью.
Илья не может просто подарить её своей матери без моего нотариально заверенного согласия.
Значит, он планировал подделать моё разрешение?
Или убедить нотариуса, что я согласна?
Как он вообще собирался провернуть это?
Вдруг зазвонил телефон.
Пришло сообщение от свекрови: «Завтра не забудь приготовить Илье белую рубашку.
Она понадобится».
Ага.
Получается, она в курсе.
Конечно, в курсе.
Наверняка всё это её затея.
Я сфотографировала оба документа и отправила себе на электронную почту.
Убрала папку обратно в шкаф.
Вернулась на кухню и поставила чайник на плиту.
Руки уже не дрожали.
Внутри возникло странное холодное чувство ясности.
Илья вошёл на кухню за водой.
— Ещё не спишь? — спросила я.
— Чай пью.
Хочешь?
— Да, давай.
Мы сели за стол, пили чай с печеньем.
Часы тихо тикали.
За окном капал дождь.
— Илья, — начала я спокойно, — если бы тебе нужно было сделать что-то важное с квартирой, ты бы посоветовался со мной?
Он застыл с кружкой у губ.
— Что?
— Какое дело?
— Не знаю…
Продать…
