Ты забыла, как мы копили на первый взнос?
Как я отказывала себе во всём, чтобы обеспечить оплату ипотеки?
В глазах неожиданно защипало.
Я помнила каждую отложенную на эту квартиру копейку.
Вспоминала, как обходилась без новых сапог, хотя старые промокали.
Как заштопывала колготки, экономила на парикмахерской… А теперь что?
Всё это оказалось напрасным из-за Виктора, который снова ввязался в какую-то авантюру?
— Доченька, — продолжала настаивать свекровь через телефон, — ведь можно купить квартиру поменьше.
Зачем вам трёхкомнатная?
Дети выросли, живут отдельно… Я посмотрела на мужа, а перед собой увидела незнакомца.
Он сидел с опущенной головой и молчал.
Молчал тогда, когда должен был встать на мою защиту.
Молчал, когда его мать пыталась распоряжаться нашим имуществом.
— Знаешь что, мама, — я особенно выделила последнее слово, — давай ты продашь СВОЮ квартиру.
Ведь тебе тоже не нужна такая большая.
Вы с отцом вдвоём живёте, места хватает… А разницу можно направить и Виктору, и на однушку для тебя.
В трубке повисла тяжёлая тишина.
— Как ты можешь… — заорал дрожащим голосом свекровь.
— Андрюша, неужели ты позволишь… — начала она.
— Мам, я перезвоню, — устало ответил муж и отключился.
А я стояла у окна, глядя на раскачивающиеся ветром берёзы во дворе.
Те самые берёзы, из-за которых двадцать лет назад мы выбрали именно эту квартиру.
«Представляешь, как красиво будет осенью?» — тогда сказал Андрей.
Я представляла.
И каждую осень любовалась золотым листопадом.
А теперь что?
Продать, уехать, начать всё заново?
В пятьдесят пять лет?
В воскресенье я приняла решение.
Я дождалась, пока Андрей отправится на свою обычную пробежку, накинула любимый синий жакет и поехала к свекрови.
Без предупреждения и звонка.
Пора было расставить все точки над «и».
Дверь мне открыла сестра мужа, Елена.
На её лице мелькнуло удивление, быстро сменившееся настороженностью.
— Ольга?
— А Андрюша с тобой?
— Нет.
