Дочка, тебя оставили у моего порога; никто не пожелал тебя забрать, и вот я тебя воспитала, призналась я дочери в её восемнадцатилетний день рождения.
Что это? — тихо спросила Тамара, остановившись на пороге родного дома.
Свёрток лежал прямо у её ног.
Синий комбинезон, розовые щёчки и испуганный взгляд.
Малышка, крошечная девочка, завернутая в старенький платок с поблекшим рисунком.
Она молчала, лишь смотрела на неё глазами, наполненными слезами.
Тамара осмотрелась.
Прохладное октябрьское утро.
Деревня Каролино-Бугаз ещё спала, лишь из нескольких труб поднимался дымок, растворяясь в сером небе.
На дороге не было ни души, ни шагов, ни малейшего следа того, кто мог оставить такой загадочный подарок.
Кто же она? — подумала Тамара, медленно опускаясь на корточки.
Девочка протянула к ней пухлые ладошки.
Годовалый ребёнок, может, чуть постарше.
Чистенькая, накормленная, но плачущая.
И ни одной записки, ни документов.
Папа! — воскликнула Тамара, поднимая свёрток.
Папа, просыпайся!
Алексей вышел из комнаты, потирая глаза.
Его морщинистое лицо, изношенная майка, плечи, согнутые от тяжёлой работы.
Он застыл в дверях, глаза расширились, когда увидел ребёнка.
Подкинули, — выдохнула Тамара, голос её непроизвольно смягчился.
Открыла дверь, а она лежит здесь.
Вокруг никого.
Алексей медленно приблизился, осторожно провёл грубым пальцем по нежной щёчке девочки: Есть какие-то предположения?
Какие могут быть предположения? — внутри Тамары вспыхнула волна растерянности.
Нужно обратиться в сельсовет.
Это их забота, не наша.
А если родных не найдут? — отец посмотрел на девочку с какой-то скрытой надеждой.
Тогда в детский дом?
Внезапно девочка схватила Тамару за палец. Крепко, отчаянно, словно боялась, что её отпустят.
Теперь им предстоит построить новую жизнь вместе.
Как много секретов скрыто за закрытыми дверями!
В её глазах скользнул страх, но не раскаяние.
Она наконец поняла, что достойна гораздо большего.
Беспокойство нарастало, как тени за окном, разрывая привычный уют.
Она понимала: пора разорвать цепи, что сковывали её свободу.