Лицо у него было виноватое, а глаза метались — значит, собирается оправдываться. — Оксан, перестань устраивать из этого трагедию. — Он сел на стул, закинул ногу на ногу, словно здесь он главный. — Это обычная житейская ситуация.
Никто не хотел тебя обидеть. — Никто? — Оксана так резко поставила кружку, что чай пролился на скатерть. — Это моя квартира!
Ты с мамой поселил каких-то людей, а я теперь кто?
Гостья у собственных дверей? — Ты не понимаешь, — Игорь поднял руки, словно отмахиваясь. — Мама просто хотела помочь.
Деньги лишними не бывают. — А ты?
Почему даже не спросил меня?
Игорь посмотрел куда-то в сторону, в окно. — Я… не хотел ссориться. — Со мной или с мамой?
Наступила пауза.
Долгая, тягучая. — С мамой, — наконец выдохнул он.
Оксана рассмеялась — сухо и зло. — Значит, со мной можно.
На следующий день Оксана вернулась в квартиру.
С чемоданом на колёсиках.
Решила: если они считают, что теперь здесь их порядок, пусть попробуют вынести её вещи.
Арендаторы сидели на кухне, ели суп из кастрюли, которую она сама покупала в «Метро».
Женщина смущённо подняла глаза: — Извините, мы не знали, что тут конфликт… Мы можем съехать, но деньги… — Деньги вам Игорь вернёт, — резко перебила Оксана. — Я здесь хозяйка.
В этот момент в прихожей появилась Наталья Сергеевна.
Как будто у неё там телепорт. — Что ты устроила, артистка? — она закатила глаза. — Люди нормальные, порядочные, а ты истерики устраиваешь. — Это не истерика, — Оксана подняла чемодан и бросила его прямо посреди коридора. — Это мои вещи.
Я живу здесь. — С моим сыном! — свекровь подошла ближе, её лицо покраснело. — Значит, я тоже имею право решать! — Нет, не имеете! — Оксана сделала шаг вперёд. — На чьё имя оформлены документы на квартиру?
Наталья Сергеевна на мгновение замялась, но быстро собралась: — Ты неблагодарная.
Мой сын тебя приютил, а ты… Оксана не выдержала. — Приютил?! — голос сорвался в крик. — Я ПРИЮТИЛА его!
В своей квартире!
И тебя, кстати, тоже — каждый раз, когда ты приходишь без звонка и лезешь во всё!
Наталья Сергеевна схватила её за руку.
Сильнее, чем следовало женщине в её возрасте. — Не смей так со мной разговаривать! — А вы не смейте лезть в мою жизнь! — Оксана вырвала руку, чемодан покатился и грохнулся о стену.
В этот момент влетел Игорь. — Да вы что, с ума посходили?! — Он бросился к матери, схватил её за плечи. — Мама, успокойся! — Ты видишь, что она творит? — свекровь указала на Оксану, как прокурор на обвиняемую. — Она нас выгоняет! — Вас? — Оксана задохнулась от возмущения. — Из моей квартиры?
И вдруг до неё дошло: это тупиковая ситуация.
С Игорём не договориться.
Он всегда будет стоять между двух огней и неизменно выбирать сторону матери.
Ночью она собрала вещи.
Настоящие, не символические.
Документы, одежду, ноутбук.
Чемодан защёлкнул замком, и этот звук оказался громче любых слов.
Она оставила ключи на столе и написала короткую записку: «Я не готова жить в семье, где у свекрови больше прав, чем у жены.
Оксана».
Вызвала такси и отправилась к маме.
На следующий день Тамара Ивановна усадила её за стол, разложила документы и спокойно, по-деловому сказала: — Дочь, хватит плакать.
Пора действовать.
Это твоя собственность.
И ты вправе требовать их выселения.
Хочешь — я сама подам иск, у меня есть знакомый юрист. — Мама… — Оксана уткнулась в ладони. — Я думала, у меня есть семья. — У тебя она и есть, — Тамара Ивановна положила руку ей на плечо. — Я и папа.
А Игорь… Игорь сделал свой выбор.
Вечером Игорь снова звонил.
Сначала — три звонка подряд.
Потом сообщение: «Оксан, давай поговорим.
Ты всё усложняешь».
