— В каком смысле, интересно… — Ну да.
— Поздняя любовь, знаешь ли.
— В нашем возрасте это настоящее счастье!
— И нам нужно… немного пространства.
— Понимаешь?
— Немного пространства…
— В моей квартире…
— Где мне самой уже почти не хватает места. — Нет, — сказала я решительно. — Я не понимаю и не позволяю Игорю Михайловичу к нам вселяться. — Алексей! — воскликнула Ирина Васильевна, разводя руками. — Твоя жена совсем распустилась!
— Я стараюсь для вас обоих, дом привожу в порядок, готовлю, убираюсь, а она… — Таня, ну что тебе стоит? — наконец взглянул Алексей. — Немного поживут же.
Я так резко поднялась из-за стола, что опрокинула чашку.
Кофе растекся по скатерти — моей одесской скатерти. — Знаете что?
Мне это надоело.
Это мой дом, моя квартира, приобретённая на мои деньги до нашего брака.
И я больше не собираюсь терпеть подобное вторжение. — Таня… — начал Алексей. — Нет, дай я скажу!
Твоя мать живёт здесь, перестроила всё под себя, выбросила мои вещи, заняла моё жильё.
А теперь ещё и своего… кавалера тащить хочет! — Как ты смеешь?! — Ирина Васильевна побагровела. — Алексеичек, ты это слышишь? — Слышу, мам.
Таня, извинись!
Я посмотрела на мужа — на взрослого мужчину, который рядом с матерью превращался в мальчишку. — Извиниться?
За что?
За то, что хочу жить в собственном доме?
За то, что устала быть гостем в собственной квартире? — Ты преувеличиваешь… — Преувеличиваю?
Алексей, оглянись вокруг!
Это ещё наш дом или уже филиал квартиры твоей матери?
Он осмотрелся.
И я заметила в его глазах мелькнувшее что-то.
Понимание?
Но оно сразу же угасло. — Мам, может, действительно, пора домой? — неуверенно начал он. — Ремонт же уже… — Ремонт ещё не завершён! — перебила Ирина Васильевна. — И вообще, если твоей жене дороже квадратные метры, чем близкие и любовь…
Я ушла в спальню, хлопнув дверью.
Села на кровать — единственное место, которое ещё оставалось моим, и попыталась успокоиться.
