Ах да, на «представительские расходы».
На имидж. — Не смей считать деньги моего сына! — воскликнула Нина Алексеевна, ударив ладонью по столу. — Он старался ради семьи!
А ты?
Сидела в своей логистике, бумажки перекладывала!
Оксана улыбнулась про себя.
Логистика.
Если бы свекровь знала, сколько нервов уходит на «перекладывание бумажек» в компании, занимающейся перевозкой негабаритных грузов по всей стране, возможно, она бы промолчала.
Но Нина Алексеевна была убеждена, что настоящая работа — только у Алексея, даже если она влечет убытки.
История их развода была банальной до тошноты.
Алексей нашёл «родственную душу».
Девушку из «хорошей семьи», дочь какого-то заместителя директора завода.
Нина Алексеевна была в полном восторге.
Новая пассия, Людмила, была тихой, внимательно слушала Алексея и, главное, её отец обещал ему должность.
В отличие от Оксаны — «безродной», из простой семьи инженеров, да ещё и с характером.
Родители начали давить на Алексея полгода назад: «Она тебе не пара», «Она тебя тянет вниз», «С ней ты не развиваешься».
Алексей, поддавшись лестным словам и перспективам лёгкой жизни, быстро сдался.
И вот итог.
Они пришли выселять её. — Давайте ближе к цифрам, — твёрдо сказала Оксана. — Вы утверждаете, что квартира принадлежит вам. — Конечно! — воскликнул Владимир Иванович. — Мы внесли полтора миллиона на первоначальный взнос! — Внесли, — согласилась Оксана. — На свадьбу.
В конверте.
При всех гостях громко кричали: «Это вам на гнездышко!».
Подарок. — Это был целевой кредит! — быстро уточнила Нина Алексеевна, хищно прищурившись. — Устная договорённость!
Алексей подтвердит.
Алексей кивнул, не поднимая глаз. — Подтверждаю.
Это был долг.
Оксана медленно перевела взгляд с мужа на свекровь. — Интересно.
Значит, долг.
А то, что я вложила в ремонт два миллиона собственных сбережений, оставшихся от бабушкиной квартиры, это не учитываем? — Ремонт амортизируется! — махнул рукой Владимир Иванович, явно гордясь знанием умного слова. — Обои выгорели, ламинат поизносился.
Это не капитализация. — Кварцвинил, — машинально поправила Оксана. — Это не ламинат, а кварцвинил.
Материал вечный. — Не важно! — отрезала свекровь. — Слушай сюда, дорогая.
Мы предлагаем тебе по-хорошему.
Вернём тебе… скажем, триста тысяч гривен.
За моральный ущерб.
Ты выписываешься и съезжаешь.
Сегодня.
Людмила хочет уже завтра завезти свои вещи, ей нужно обустраивать быт, а тут твой дух.
Оксана посмотрела на них с неподдельным интересом.
Как же надо обладать такой беззастенчивой наглостью.
Они всерьёз думали, что смогут просто выставить человека на улицу, предложив подачку. — А если я откажусь? — Тогда мы пойдём в суд! — рявкнула Нина Алексеевна. — И докажем, что ты мошенница!
Что ты жила за счёт мужа!
Алексей скажет, что ты его обирала!
У нас есть свидетели! — Какие свидетели?
Соседка тётя Зина, которой вы соль занимали? — Не дерзи! — Свекровь покраснела от злости. — Алик, скажи ей!
Алексей наконец поднял глаза.
В его взгляде смешались жалость к себе и раздражение. — Окс, ну серьёзно.
Зачем тебе эта война?
У тебя нет шансов.
Квартира приобретена в браке, но деньги-то родительские.
Суд разделит всё пополам в лучшем случае, а мы докажем происхождение средств, и тебе достанется одна десятая.
Тебе оно надо — судиться годами?
Возьми деньги и уходи достойно.
Оксана поднялась и подошла к окну.
На улице шел мокрый снег, типичная ноябрьская хмарь.
Она вспомнила, как они покупали эту квартиру.
