– Худший суп, который я ел! – заявил свекор и демонстративно вылил его в раковину.
Мила подумала: «Не могу больше терпеть такое отношение. Если муж не вмешается, возьму дело в свои руки, тогда Вениамин Петрович попляшет».
***
Когда Станислав сообщил, что его отец приедет погостить, Мила не увидела ничего страшного. Свекра она толком не знала, тот жил на другом конце страны в семье старшего сына, к которому переехал на пенсии. Вениамин Петрович даже не смог выбраться на свадьбу из-за дорогих билетов, за десять лет брака Мила лишь несколько раз говорила с ним по телефону.
«Вот и познакомимся поближе», – подумала она, обустраивая комнату для свекра. Специально для него Мила купила свежие постельные принадлежности и мягкие тапочки, на обед приготовила свое коронное блюдо – утку с яблоками, от которой по всей квартире разнесся аппетитный аромат.
Едва переступив порог, Вениамин Петрович наморщил нос:
– Фу, чем воняет! Испортилось что-то?
Не успела Мила отойти от этого замечания, как Вениамин Петрович обиделся, что комната слишком маленькая, диван неудобный, тапочки дурацкие. А сильнее всего его возмутила утка с яблоками.
– Еда должна быть простой и сытной, чтобы мужика накормить, а это какие-то финтифлюшки.
Перед сном Станислав успокаивал жену:
– Прости, я не знал, что так будет. Папа всегда был немного ворчливым, а с возрастом, похоже, это только усилилось. Потерпи, пожалуйста, он приехал всего на пару недель.
И Мила, сцепив зубы, терпела постоянные замечания и придирки. Вениамину Петровичу всегда находился для них повод.
– Готовить ты, невестушка, не умеешь, моя супруга вкуснее делала! Убираешься ты так себе, полки протерла для виду, а под кроватью пылюка!
Однажды свекор заинтересовался:
– Что за глупое имя у тебя, Мила?
– Это сокращенно от Людмилы, – сдержанно ответила невестка.
– Так ты Людка, выходит? Так и буду тебя звать, а то выдумала моду – Мила! Нечего выделываться, ты не королева!
– Я Мила, – отчеканила невестка, чье терпение наконец лопнуло. – Называйте меня так, как прошу, это банальное уважение.
Свекор насмешливо сощурился:
– Не доросла ты еще, чтобы уважение тебе высказывать!
Когда обещанные две недели визита подошли к завершению, Мила вздохнула с облегчением, подумав: «Все почти закончилось, сейчас только брат мужа билет купит, на самолет проводим и заживем».
– Билет покупать не буду, и вообще, мы отца не ждем, – огорошил их по телефону деверь. – Мы этого деспота много лет терпели, теперь ваша очередь.
– Если дело в деньгах, мы сами его отправим, – ответил Станислав.
– Я не пущу его, он мне всю душу вымотал, жена чуть не ушла, дети домой идти не хотят, потому что там дед. Мы за эти две недели наконец пожили нормально. Так что оставляйте отца себе, если пошлете его в родной город, он станет бездомным. Мне все равно, что вы решите, в мой дом он больше не войдет!
Деверь бросил трубку и больше не отвечал, сколько бы ему ни звонили, а потом и вовсе заблокировал младшего брата.
– Он же не бросит родного отца, правда? – спросила Мила.
Но в глубине души она уже понимала, что Вениамин Петрович останется в их квартире надолго, если не навсегда.
Свекор, когда ему рассказали о переменах в жизни, растерянно замолчал. В этот момент он был похож на обычного старика, беспомощного, а не злого, и у Милы сжалось сердце: «Как можно бесчеловечно, обманом избавиться от родного отца?»
Но тут Вениамин Петрович приобрел обычный сердитый вид и заявил:
– Вот уж по кому скучать не стану! Невестка там стряпает хуже Людки, дети невоспитанные поросята, так что я сам не хочу их видеть.
Глядя на его злое лицо, Мила вспомнила, что теперь этот человек – ее забота. И уже не так осуждала деверя с его семьей.
***
Брошенный старшим сыном Вениамин Петрович стремился отыграться на младшем и его жене. Поняв, что останется тут надолго, он потребовал обставить комнату так, как ему нравится. Новая мебель влетела в копеечку, так как Вениамин Петрович при выборе не стеснялся. Станиславу пришлось выгрести заначку на новую машину.
От невестки свекор потребовал готовить свои любимые блюда, причем каждый день новые.
– Вчерашнее лопайте сами, я ем только свежее.
Угодить готовкой ему было непросто, Вениамин Петрович постоянно сравнивал стряпню Милы с блюдами своей жены, а однажды фыркнул:
– Может, тебе на курсы какие сходить? Женщина, которая не умеет готовить, это позор.
С этими словами он подхватил тарелку борща и демонстративно понес ее к раковине.
Это стало для Милы последней каплей, она отчеканила, глядя в лицо усмехавшемуся свекру:
– Не нравится, как я готовлю, делайте это сами. Вот посуда, вот продукты, ни в чем себе не отказывайте!
Вениамин Петрович только и ждал повода поругаться, он тут же напустился на невестку:
– Кто ты такая, чтобы так со мной разговаривать?! Я ветеран труда, уважаемый человек, двоих детей вырастил.
– Может, вы и были уважаемым человеком, а сейчас просто брюзга, – отрезала Мила.
Мужу она объявила:
– Я замуж выходила не для того, чтобы терпеть грубость. Люблю тебя, но жить так не буду, или сделай что-нибудь, или я ухожу.
Станислав попытался воздействовать на отца, но Вениамин Петрович упорно твердил:
– Людка сама виновата, язык как помело. В наше время к старикам относились с уважением.
Отчаявшись, Станислав пригрозил:
– Смотри, отправлю тебя обратно домой, останешься ни с чем.
Вениамин Петрович не испугался, только озлобился:
– Давай, сделай это! Вы ведь только и думаете, как от отца избавиться. Пока кормил-одевал вас, был нужен, а состарился – из дома выгоняете. Что, сынок, собираю чемодан и иду на улицу?
Станислав беспомощно посмотрел на жену, и Мила поняла, о чем он думает. Если они отправят Вениамина Петровича домой, старший сын действительно может не пустить его, и тогда старик станет бездомным.
«Ненавижу свою порядочность, которая мешает так поступить», – подумала Мила и махнула рукой. Дескать, ладно, пусть остается.
Вениамин Петрович, словно мстя за желание от него избавиться или провоцируя сына с невесткой, начал пакостить с новой силой. Он допоздна смотрел телевизор, выкрутив звук почти на максимум, съедал в холодильнике самое вкусное. Сыну он читал лекции о том, каким должен быть настоящий мужчина, критиковал его работу.
– Преподавать в вузе – это для женщин, мужчина должен работать руками, иначе он позорит свой род. А ты даже розетку починить не можешь, мастера вызвал бы.
Мила не утерпела:
– Себя вы, видимо, причисляете к настоящим мужчинам? Что же не разобрались с розеткой сами?
– Это не мой дом и не мои обязанности, – отрезал Вениамин Петрович. – Я свое уже отработал, теперь вы должны обо мне заботиться. Кстати, давно пора постирать мою одежду, берись за дело.
Когда Вениамин Петрович вывалил перед ней гору грязных вещей, Миле пришлось снова выразительно посмотреть на мужа. Станислав понятливо подхватил одежду.
– Сейчас сделаю, папа.
– Стоять, куда пошел! – рявкнул Вениамин Петрович. – Стиркой должна заниматься жена, иначе зачем она вообще нужна? Вижу, Людка тебя совсем загоняла, но я воспитаю из вас нормальную семью.
– Какая разница, кто нажмет на кнопки стиральной машины? – пожала плечами Мила, которая уже научилась игнорировать пренебрежительное «Людка».
– Субординация должна быть в семье, тебя разве родители не учили?!
– Они учили меня не прогибаться под тиранов и деспотов, так что стирать вам я не буду.
Скоро Мила поняла, что свекор назначил ее на роль главного врага. Он якобы случайно пролил компот на ее любимое платье и однажды запер дверь изнутри, заставив невестку стучаться в собственную квартиру добрых два часа.
– Я уснул и не слышал стука, старенький стал, – заявил Вениамин Петрович.
Мила была уверена, что это не случайность, как и то, что суп, на который она потратила два часа, оказался пересоленным до невозможности. Вениамин Петрович уверял, что она сама испортила целую кастрюлю еды по женской забывчивости, но невестка была уверена, что без проделок свекра не обошлось.
Но больнее всего Милу ударили слова свекра, когда она пожаловалась на усталость после работы:
– Отчего тебе уставать? Ни ребенка, ни котенка. Вот были бы дети, другое дело, могла бы жаловаться на усталость, а так у тебя не жизнь, а малина. Не знаю, почему ты вообще тянешь с детьми, тебе уже за тридцать, не молодеешь.
У Милы кровь отхлынула от лица. Вениамин Петрович попал в самое больное место, все десять лет брака они со Станиславом пытались стать родителями, но не получилось. Они даже обратились к лучшему врачу в городе, но тот развел руками:
– Препятствий нет, вы оба здоровы. Подобные случаи бывают, не расстраивайтесь.
Хотя при муже Мила храбрилась, не расстраиваться не получалось, в глубине души она была почему-то уверена, что бездетность – ее вина. Со временем она научилась жить с этим чувством, и вот ей ткнули в лицо фактом, с которым она ничего не могла поделать.
Вениамин Петрович, поняв, что попал куда надо, усилил напор:
– Женщине нужен ребенок, без него она неполноценна. Зачем ты живешь, если не стала матерью?
Мила собрала остатки хладнокровия и с легкой ноткой пренебрежения ответила:
– У вас двое детей, и оба хотят от вас избавиться. Не вам рассуждать о радостях родительской любви.
Вениамин Петрович перестал улыбаться, и Мила почувствовала себя хоть немного отомщенной.
***
Слова свекра все не шли из головы, этот их разговор был самым болезненным из всех. Вениамин Петрович и без того довел Милу, уже какое-то время она стала слишком чувствительной, от малейшего замечания на глазах выступали слезы, от стресса тошнило.
От стресса ли? Мила, которая в это время мыла посуду, застыла, не обращая внимания на бегущую из края воду. Забыв закрыть его, женщина кинулась к двери.
Час спустя Мила уже точно знала, что обвинения свекра были беспочвенными. Теперь, по мнению Вениамина Петровича, в ее жизни был смысл. Ее затопила такая радость, что стало трудно дышать. Следом сразу пришел испуг. Мила вспомнила слова деверя: «Дети не хотят возвращаться домой, потому что там дедушка».
Неужели ее малыша или малышку ждет такая же участь? Ну уж нет, она не позволит свекру испортить счастье их семьи. Впереди у Милы несколько месяцев, чтобы решить проблему, и она это сделает.
***
Через несколько дней Вениамин Петрович потребовал отвезти его в поликлинику. Он мог бы добраться на автобусе, остановка располагалась прямо под окном, но предпочитал, чтобы сын и невестка с ним возились.
Отвезти его вызвалась Мила, которой это было на руку. На полдороги Вениамин Петрович начал озираться и ерзать в кресле, потом не выдержал:
– Куда это ты меня везешь? Поликлиника в другой стороне.
– Мы едем не в поликлинику, – ответила Мила.
Она довезла свекра до старенькой пятиэтажки, потом заявила:
– Выходим.
Вениамин Петрович явно хотел возмутиться, но то ли ему стало любопытно, то ли подействовал жесткий командный тон, но он последовал за невесткой. Они поднялись на последний этаж, Мила открыла дверь квартиры и впустила свекра вперед.
– Ну и кто тут живет? – спросил брюзгливо Вениамин Петрович.
– Тут живете вы, – Мила протянула ключ. – Я не хочу терпеть дома скандалиста и ворчуна, но и уходить не собираюсь, так что переселяю вас сюда. Мы со Стасом будем платить за квартиру, на этот счет можете не волноваться.
Вениамин Петрович в первое мгновение растерялся, но тут же криво усмехнулся:
– Избавиться решила? Конечно, старый отец никому не нужен, хотите забросить меня на дальнюю полку и забыть, как вещь.
– Вы приложили для этого все усилия. Я была готова принять вас в своем доме и даже потерпеть некоторые неудобства, однако вы решили превратить нашу жизнь в страшный сон. Если вы не способны жить с другими людьми, живите один, хотя бы не отравите других своим ядом.
Мила направилась к двери, напоследок пообещав:
– Вещи ваши я привезу.
Ответом ей было молчание.
***
– Как ты могла просто увезти отца? – ахнул Станислав, когда обо всем узнал.
– Родной сын вообще вышвырнул его из дома, – напомнила Мила. – Мы же обеспечим ему заботу, но жить тут он не будет. Не хочу, чтобы наш ребенок с детства считал такое поведение нормой.
– Он все-таки мой отец, – настаивал Станислав.
Мила сделала рукой широкий жест, указав на дверь:
– Если беспокоишься о нем, поезжай, привези его обратно.
Станислав, несмотря на такое разрешение, замялся. Мила выждала немного и подвела итог разговору:
– Ты знаешь, что я поступила правильно, твой отец сам лишил себя семьи, детей и внуков. Нельзя надеяться, что тебе все сойдет с рук только из-за возраста, время платить по счетам.
***
Мила сдержала обещание и каждый месяц оплачивала квартиру свекру. Она не возражала, если Станислав навещал отца и возил продукты, но поставила условие: Вениамин Петрович не переступит порога их дома.
Это обещание она нарушила, только когда родилась дочка Варя. Вениамин Петрович напросился в гости и принес внучке погремушку. Выглядел свекор присмиревшим и постаревшим, и это неожиданно тронуло Милу так, что она сама пригласила его за стол.
– Очень вкусно, – похвалил Вениамин Петрович ее суп, заставив невестку замереть от удивления. – Я что сказать хотел… Может, вам помощь с ребенком нужна? Так я бы пожил у вас некоторое время.
«Видимо, несладко жить одному, хочет обратно», – подумала Мила.
– Можно попробовать, – ответила она. – Но если повторится то, что было раньше, то…
Она не договорила, но Вениамин Петрович понял ее намек и кивнул:
– Отправлюсь обратно в изгнание. Буду вести себя хорошо, Милка.
И в этот раз Мила почему-то ему поверила. Может быть, зря?
