Её глаза расширились от удивления.
В грязи отчётливо проступили отпечатки.
Пара резиновых сапог.
Следы собаки.
И отпечатки её фирменных кроссовок, которые было невозможно перепутать ни с какими другими.
Она вспомнила, что при её приходе сюда не было никаких следов.
Только грязь и тина.
Её следы тянулись от пня в Лохвице к двум парам.
Как будто папа с Барсиком стояли и ждали её.
Затем её следы возвращались назад к пню, а мужские и собачьи… исчезали куда-то.
Словно человек и собака просто растворились в воздухе.
Она села на пень и заплакала. — Значит… Значит, это правда? — произнесла она. — Вы всё это время меня слышали.
И были рядом… Спасибо!
Спасибо, папочка.
Спасибо, Барсик.
Я так вас люблю!
Матери тогда она ничего не рассказала.
Не хотела тревожить, боялась за неё… Мама скончалась спустя несколько лет.
После похорон Ольга пришла к тому самому пню.
Она уселась и начала говорить с папой и Барсиком о маме.
О том, как проходили эти годы.
Потом она поднялась и повернулась, чтобы уйти, но вдруг… словно чья-то рука коснулась её правого плеча.
Она вскрикнула и обернулась — совсем рядом в грязи отчётливо проступали следы.
Одни крупные, мужские, от резиновых сапог.
