Всё просто и ясно. — Ну? — свекровь поставила чайник на плиту и села за стол. — Говори.
Оля не стала затягивать. — Какую машину вы хотите?
Тамара Сергеевна скривилась так, словно Оля предложила ей нырнуть в прорубь. — Что?
Какую ещё? — на Новый год.
Игорь сказал, что вы настояли.
Что если не подарю внедорожник, нас не пустите.
В комнате воцарилась мгновенная тишина.
Свекровь медленно поставила сахарницу на стол.
Тихо, осторожно: — Девочка, не шути так, ладно? — Я не шучу.
Тамара Сергеевна нахмурилась. — У меня нет водительских прав.
И глаза — минус семь.
Что ты говоришь?
Какой внедорожник?
В груди у Оли словно ледяной комок медленно расплывался. — Это Игорь сказал.
Тамара Сергеевна фыркнула, но в этом звуке не было веселья. — Вот это да… артист.
Она поднялась, подошла к комоду и открыла старую шкатулку.
Нашла там кнопочный телефон. — Значит так… — пробормотала. — Если он тебе такое говорит… то что же тогда он мне рассказывал? — Что?
Свекровь подняла глаза.
Они были полны злости.
И в то же время — боли и раны. — Ты заболела.
Серьёзно.
Нужна операция.
Он собирает деньги.
Я отдала ему свои.
Последние.
Оля медленно опустилась на стул. — Какую операцию?.. — Да чёрт его знает! — взорвалась Тамара Сергеевна. — Я ему верила!
Он мне, матери, сказал: «Оля в больнице лежит… становится хуже…» Оля закрыла глаза.
Теперь картина сложилась слишком ясно. — Тамара Сергеевна… я здорова.
Совсем.
Недавно прошла медосмотр.
Свекровь села обратно.
Уткнулась ладонями в лицо. — Вот мерзавец… В комнате снова повисла тишина, лишь часы тихо тикали.
В этой тишине Оля осознала простую истину: когда человек крадёт чужие чувства — деньги унесёт без угрызений совести. — Что будем делать? — тихо спросила она.
Тамара Сергеевна подняла голову.
В её взгляде не было ни сомнений, ни растерянности — только железная решимость. — Встретим Новый год так, как он того заслуживает.
Она усмехнулась, но с жесткостью: — Научим сына понять, что враньё не остаётся безнаказанным.
И впервые за месяц Оля ощутила облегчение.
Потому что теперь она не была одна.
Она обхватила кружку ладонями, хотя чай уже остыл.
Тамара Сергеевна молчала, словно перебирая в мыслях такие планы мести, которые в приличном обществе не озвучивают.
За окном сгущалась тьма — короткий декабрьский день угасал, словно спичка. — Значит, он тебе сказал… — свекровь подняла глаза. — Что я машину требую?
Чтобы ты подарила? — Да, — тихо подтвердила Оля. — И что без этого подарка нас не пустят на праздник.
— У меня даже сарая нет нормального, чтобы такую машину поставить! — воскликнула Тамара Сергеевна, взмахивая руками. — И главное… никогда я не просила таких подарков.
И не надо мне ничего!
Я и так… — она замялась, словно слова застряли в горле. — Я думала, у вас там всё в порядке.
А оказалось иначе. — Он шантажировал мной, — призналась Оля. — И вами.
Свекровь резко поднялась и подошла к окну.
Там, во дворе, ветер гонял снежинки, а тусклый свет фонаря освещал старую лавочку у стены дома. — Значит так, Олечка. — Голос её стал чуждым, властным. — Ты говорила, что деньги есть?
Те, о которых он жалуется? — Есть, — кивнула Оля. — Но отдавать их я не собираюсь. — И правильно.
Свекровь повернулась к ней. — Тогда слушай внимательно.
Мы сыграем с ним в его игру.
Но честно. — Как? — Ты скажешь ему, что всё идёт по плану.
Что он выиграл.
Что машина будет стоять у меня во дворе.
А я подготовлюсь.
Оля нахмурилась. — Вы хотите…? — Я хочу, чтобы он понял: путь вранья — тупиковый. — Тамара Сергеевна усмехнулась. — Пусть увидит, каким дураком становится тот, кто держит всех за идиотов.
Она сделала паузу, оперлась на стол. — И ещё.
Мне нужно знать: ты его любишь? — Нет, — едва слышно ответила Оля. — Уже нет. — Тогда держись крепче.
Нам понадобится смелость.
До Нового года оставалось восемь дней.
Оля пришла домой поздно вечером.
Игорь лежал на диване с телефоном, словно царь, раздающий милости. — Где ты шлялась? — спросил он без тени заботы. — Гуляла, — спокойно ответила она. — Мне нужно было подумать.
Он усмехнулся: — Ну, думай быстрее.
Я говорил с мамой… Она волнуется, что ты передумаешь.
Поэтому я сказал, что машина уже оплачена. — Уже оплачена? — Оля сдержала дрожь в голосе. — Ты с ума сошёл? — Расслабься, — махнул он рукой. — Я сказал, что ты внесла предоплату.
