— Тебя это действительно волнует, Игорь? — спросила она.
— Конечно, волнует! — ответил он.
— А моя мать… — начала Ольга.
— Твоя мать уже взрослая женщина, которой шестьдесят лет! — перебила она. — У неё есть друзья, соседи, врачи, если что!
— А у меня есть только ты!
— У Виктора тоже есть только ты!
— Но тебя почти никогда нет дома!
— Я работаю! — оправдывался он.
— Ты работаешь до шести, а потом едешь к матери!
— Каждый день, Игорь!
— Каждый чёртов день!
Он молчал, стиснув зубы.
В другой комнате раздался плач Виктора — ребёнок проснулся от шума.
Ольга прошла мимо и взяла сына на руки, прижав к себе.
Ребёнок всхлипывал, уткнувшись ей в плечо.
— Знаешь, что самое ужасное? — тихо произнесла Ольга, покачивая Виктора. — Ты даже не осознаёшь проблему.
Для тебя это кажется нормальным.
Нормально бросить жену и ребёнка ради того, чтобы мама не скучала.
— Она не просто скучает, — подошёл ближе Игорь. — Ей действительно плохо.
— Тогда вызови ей скорую.
Прямо сейчас, позвони и вызови. — Протянула ему телефон Ольга.
— Ну?
Или ты боишься, что врачи скажут, что с ней всё в порядке?
Что это очередная манипуляция?
Он не взял трубку.
— Она моя мать.
— Я не могу…
— А я твоя жена.
И ты не можешь остаться со мной в праздник. — Слёзы катились по щекам Ольги, но голос оставался твёрдым. — Послушай меня внимательно, Игорь.
Если ты сейчас уйдёшь, завтра я соберу вещи и уеду.
К родителям.
С Виктором.
Навсегда.
Он вздрогнул, словно получил удар.
— Ты не можешь забрать моего сына.
— Нашего сына.
— Могу.
Я его мать.
И я не хочу, чтобы он рос в семье, где отец не способен выбрать между женой и матерью.
Где бабушка важнее всех.
Я не хочу, чтобы Виктор думал, что так правильно.
Что можно жить, разрываясь между двумя семьями.
Что можно предавать тех, кто действительно в тебе нуждается.
— Ты ставишь мне ультиматум?
— Я даю тебе выбор. — Ольга посмотрела ему в глаза. — Твоя мать или твоя семья.
Третьего варианта нет.
Потому что так больше нельзя жить.
Я не могу.
Я устала, Игорь.
Понимаешь?
Я выгорела.
Я не чувствую себя твоей женой.
Я ощущаю себя лишь няней, которая живёт в твоей квартире и заботится о ребёнке, пока ты навещаешь маму.
— Это несправедливо.
— Несправедливо? — Ольга горько и устало рассмеялась. — Знаешь, что действительно несправедливо?
Что я не могу вспомнить, когда в последний раз ты просто обнял меня.
Когда говорил, что любишь.
Когда интересовался, как прошёл мой день.
Все разговоры — только о маме.
Как она, что с ней, нужно ли к ней съездить.
А я?
Я вообще существую?
Игорь стоял посреди комнаты, и Ольга видела, как в его глазах смешались страх, вина и нечто похожее на осознание.
— Я…
Я не думал…
— Вот именно.
Ты не думал.
Потому что думать страшно.
Проще выполнять то, что говорит мама.
Проще быть удобным сыном, чем настоящим мужем и отцом.
Телефон Игоря снова зазвонил.
Нина Михайловна.
Он посмотрел на экран, затем на Ольгу.
На Виктора, который утих у неё на руках, глядя на отца огромными серыми глазами.
Игорь сбросил звонок.
— Что ты делаешь? — прошептала Ольга.
Он молча набрал сообщение и отправил его.
Потом подошёл к Ольге, обнял их обоих — её и сына.
Крепко, отчаянно, будто боялся их отпустить.
— Прости, — тихо сказал он ей на ухо. — Господи, прости меня.
Я идиот.
— Что ты написал ей?
— Что не могу приехать.
Что встречаю Новый год с семьёй.
И завтра мы серьёзно поговорим о границах.
