Просто не справлюсь.
Прости.
Она разорвала разговор, положив трубку первой, не дождавшись ответа.
В ту ночь сон не приходил.
Тамара Сергеевна устроилась в своём любимом кресле с вязанием, но спицы постоянно выскальзывали из её рук.
Она пыталась сосредоточиться на узоре — простой резинке, ничего сложного, — однако мысли всё возвращались к телефонному разговору.
Она любила дочь.
Любила так же сильно, как в тот самый день, когда впервые прижимала её к себе в роддоме.
Любила внучку, которую почти не знала, — любила саму мысль о её существовании, возможность продолжения рода.
Но больше не могла позволить себе роскошь надежды.
Каждое ожидание звонка, каждая несостоявшаяся встреча оставляли следы на её сердце.
А оно и так было слабым — так говорили врачи.
К утру она задремала прямо в кресле.
Разбудил звонок будильника — время принимать лекарства.
Тамара Сергеевна обдала лицо холодной водой, заварила свежий чай и приняла таблетки.
В окне уже загорался новый день.
После завтрака она медленно спустилась во двор.
Продавщица Нина, полная женщина с тёплой улыбкой, обратилась к ней: — Тамара Сергеевна!
Как самочувствие?
Смотрите, какие яблоки привезли — антоновка, ваши любимые!
Она кивнула, выбирая фрукты.
Нина говорила о погоде, ценах, о своём внуке, который только что пошёл в первый класс.
Обычный разговор обычных людей.
На обратном пути она встретила соседку с третьего этажа — молодую маму с двумя детьми. — Давайте помогу! — та подхватила тяжёлую сумку. — Вы же с четвёртого?
Я как раз туда. — Спасибо, дорогая, я сама потихоньку. — Да что вы!
Мне несложно!
Они вместе поднялись наверх.
Соседка занесла сумку на кухню, спросила, не нужна ли ещё помощь.
Тамара Сергеевна поблагодарила и проводила её до двери.
Мир вокруг продолжал проявлять заботу — хоть и не так, как ей хотелось бы, не через родную дочь, но всё же проявлял.
Продавщица улыбалась, соседи приходили на помощь, врач в поликлинике всегда находил время поговорить подольше.
Небольшие проявления человеческой доброты, которые раньше оставались незамеченными, теперь согревали душу.
Дома она разложила продукты, заварила чай и села у окна.
Во дворе играли дети — чужие дети, но их смех всё равно приносил тепло.
Она ощутила странное облегчение, словно сбросила тяжёлый груз.
Жизнь не закончилась.
Она просто изменилась, приняв иное обличье.
