В тот вечер, лежа в темноте и глядя на потолок, Тамара Сергеевна приняла для себя решение: больше не навязываться.
Не просить помощи, не ждать звонка, не питать надежд.
Если дочери тяжело и неудобно заботиться о матери — значит, не стоит настаивать.
Пусть она справляется сама или обращается к тем, кому это приносит мало хлопот. *** С тех пор прошло полгода.
Она освоила заказы продуктов через соседского мальчика Сергея, который с удовольствием за небольшую плату бегал в магазин.
Людмила Петровна приезжала раз в неделю — просто чтобы попить чай и поболтать.
Участковый врач навещала её раз в месяц.
Жизнь шла спокойно и размеренно, без каких-либо потрясений.
Ольга звонила редко — только на дни рождения и Новый год.
Разговоры были короткими, формальными.
Тамара Сергеевна отвечала спокойно, без жалоб и упрёков.
Она просто констатировала: жива, здорова, ни в чём не нуждаюсь.
И вдруг Тамара Сергеевна узнала, что станет бабушкой — услышала об этом от общих знакомых, встретив во дворе соседку: — Вы слышали, Тамара Сергеевна?
Ваша Ольга ждёт ребёнка!
Уже видно животик!
Дочь позвонила только спустя месяц, буднично сообщив о беременности, словно речь шла о покупке новой мебели.
На выписку из роддома Тамару Сергеевну не пригласили — сослались на эпидемию гриппа.
Внучку Настю она увидела лишь через два месяца, когда Ольга заехала на полчаса показать ребёнка.
Девочка спала в коляске, морщинистая, с редкими светлыми волосами. — Хочешь подержать? — спросила Ольга, не отрываясь от телефона. — Боюсь разбудить, — тихо ответила Тамара Сергеевна.
На первый день рождения Насти её всё-таки пригласили.
Квартира дочери была наполнена гостями — коллегами, друзьями, родственниками мужа.
Тамара Сергеевна сидела в углу с подарком на коленях — вязаным пледом, над которым трудилась два месяца.
Настю она так и не смогла подержать — девочка капризничала, её передавали из рук в руки, а потом унесли спать. *** И вот однажды вечером — когда Тамара Сергеевна уже готовилась ко сну — раздался звонок.
Ольга говорила быстро и сбивчиво: — Мам, помоги!
У меня срочная командировка, нужно сразу ехать в аэропорт.
Алексей тоже уехал.
Няня заболела.
Можешь взять Настю на ночь и на следующий день?
Я вечером за ней приеду!
Тамара Сергеевна стояла у окна, глядя на жёлтый свет уличного фонаря.
В трубке звучал напряжённый голос дочери, которая перечисляла, где лежат подгузники, какую кашу ест ребёнок, во сколько её надо укладывать спать.
А сама она думала о том, что не знает, какие песенки любит её внучка, боится ли та темноты, какая у неё любимая игрушка. — Мам, ты меня слышишь?
Подгузники в синей сумке, смесь разводить на 120 миллилитров воды, соску обязательно стерилизовать… — Нет, Оленька, — тихо ответила она, когда дочь закончила инструктаж. — Мне плохо.
И я вообще не знаю твою девочку.
Лучше вызови няню из агентства. — Мама, ты серьёзно?
Это же твоя внучка! — Которую я видела всего два раза, Оленька.
Пауза. — Ты мстишь мне? — голос дочери стал холодным. — За то, что я редко приезжаю?
Тамара Сергеевна закрыла глаза. «Я просто живу по правилам, которые ты сама установила», — подумала она, но вслух произнесла лишь: — Я не мщу, доченька.
