«Закажи доставку, вызови клининг, разбирайся сама» — Тамара Сергеевна перечитывала сообщение на экране телефона в третий раз, словно надеясь, что слова вдруг изменятся сами собой.
Однако ничего не менялось — те же пять холодных слов от дочери вместо долгожданного визита.
Она подняла глаза и осмотрела кухню своей небольшой квартиры — занавески с вышитыми васильками, старенький холодильник, покрытый магнитами из разных городов, полку с баночками специй, каждый запах которых она хорошо помнила.
На плите тихо шипел забытый чайник — вода почти выкипела, а она этого не заметила. «Клининг», — непроизвольно повторялось в голове чуждое, отстранённое слово. — «Когда же моя дочь стала использовать такие выражения? Когда я превратилась для неё в проблему, которую нужно «решать» через приложение в телефоне?» *** Семьдесят два года — возраст, когда взгляд на мир меняется.
Тамара Сергеевна, бывший библиотекарь районной библиотеки, всю жизнь прожила среди книг и спокойных читателей.
После смерти мужа десять лет назад квартира опустела, но не стала чужой — в ней всё ещё жили воспоминания.
Вот именно здесь, за этим столом, сидел Виктор Иванович, читал вслух газету и возмущался политикой.
А вот у окна маленькая Ольга делала уроки, высунув кончик языка от старания.
Ольга, её единственная дочь, в свои тридцать два строила карьеру в крупной компании — Тамара Сергеевна так и не могла запомнить, чем именно занимается дочь.
Что-то связанное с логистикой, кажется.
Четыре года назад Ольга вышла замуж за такого же делового Алексея и переехала в новостройку через квартал — недалеко, но будто в другом мире.
Тамара Сергеевна выключила чайник и медленно направилась в гостиную.
На полках располагались фотографии разных лет.
Вот она с покойным мужем Виктором Ивановичем на серебряной свадьбе.
Вот Ольга в выпускном платье — красавица, вся в отца.
Она взяла в руки фотографию дочери.
Раньше всё было по-другому.
Ольга всегда заходила к матери по воскресеньям.
Обычно они пили чай, обсуждали сериалы.
Дочь рассказывала о работе, спрашивала совета.
А Тамара Сергеевна делилась новостями из жизни двора — кто родился, кто женился, кого увезла скорая помощь.
Вот и тогда они сидели на кухне, пили чай.
Ольга говорила о новом проекте на работе, жаловалась на требовательного клиента. — Мам, ты не поверишь, какой он придирчивый!
Каждую цифру проверяет по три раза! — Может, у него просто такая работа, доченька? — мягко ответила Тамара Сергеевна. — Помнишь, как ты в детстве тоже всё перепроверяла.
Особенно когда стихи учила. — Это совсем другое! — рассмеялась Ольга. — Кстати, помнишь, как я учила «Бородино»?
Три дня ходила и бубнила: «Скажи-ка, дядя…» — А потом забыла вторую строфу прямо у доски, — улыбнулась Тамара Сергеевна. — И ты пришла в школу, поговорила с учительницей, и мне дали второй шанс. — Ты тогда так плакала.
Мне сердце разрывалось.
Ольга взяла её руку: — Мам, ты всегда меня защищала.
Спасибо тебе.
Это был последний тёплый разговор.
Потом начались проблемы со здоровьем.
Сначала появлялись редкие головокружения — подумаешь, давление скачет, у пожилых такое бывает.
Потом начались обмороки.
Первый случился прямо в магазине — очнулась уже в приёмном покое, где над ней склонилась встревоженная Ольга. — Мам, ну что же ты!
Нужно было сказать, что плохо себя чувствуешь! — Да что там говорить, доченька.
Само пройдёт.
Но не прошло.