Анна проснулась от резкой боли.
Ей казалось, что перед пробуждением она видела какой-то важный сон.
Однако боль отвлекла её, и воспоминания о сне сразу исчезли.
Живот никогда не болел так сильно, даже боль в пояснице была менее ощутимой.
Анна лежала, стараясь понять природу боли.
Она почувствовала, что боль начинает утихать.
С большой осторожностью села на кровати, но при попытке встать резкая боль вновь пронзила её живот.
Анна вскрикнула и сползла на пол с кровати.
На коленях она доползла до комода, где оставила телефон на зарядке.
Именно так, стоя на коленях и опираясь другой рукой о пол, она вызвала «скорую». «Нужно успокоиться, помощь скоро приедет», — убеждала себя Анна. — «А дверь? Надо открыть дверь!» На коленях она поползла в прихожую.
Боль пульсировала внутри, живот казался охваченным огнём.
Она попыталась выпрямиться, чтобы открыть задвижку входной двери, но боль ударила с новой силой.
Слёзы выступили на глазах.
Вот в чём ужас одиночества.
Не в отсутствии того, кто подаст стакан воды, а в том, что некому открыть дверь спасателям.
Анна прикусила губу до крови и сделала ещё одну попытку.
Ей всё же удалось открыть дверь, после чего она потеряла сознание.
Сквозь туман в голове до неё доносились отдельные фразы, кто-то что-то спрашивал.
Казалось, что она отвечала, хотя не была уверена.
Очнувшись, она увидела палату, а в окно ярко светило низкое осеннее солнце.
Анна дернулась, отворачиваясь от слепящих лучей, и тут же скривилась от боли под грудиной.
Живот казался раздутым, но боль почти не ощущалась.
Совсем недавно, в очередной попытке расстаться с Сергеем, она думала, что лучше умереть, чем продолжать так жить.
Мужа не было, детей тоже.
Никого рядом.
Зачем вообще жить?
А ночью она испугалась, схватилась за жизнь.
Поняла, как страшно умереть внезапно и в одиночестве. — «Вы пришли в себя?» — спросили рядом. — «Я сейчас позову медсестру».
Анна повернула голову в сторону голоса и увидела на соседней кровати полную женщину неопределённого возраста в фланелевом халате с жёлтыми цветами на голубом фоне.
Вскоре в палату вошла медсестра. — «Как вы себя чувствуете?» — спросила она у Анны.
Медсестра была молодой и румяной.
Или, может, так казалось из-за розовой медицинской шапочки? — «Хорошо», — ответила Анна. — «А что со мной?» — «Доктор скоро придёт и всё объяснит», — сказала девушка в розовой шапочке и направилась к двери.
Анна заметила толстую русую косу, свисающую до пояса.
Неужели сейчас девушки ещё носят косы? — «Ты в гинекологии, — сказала соседка по палате, — тебя сюда привезли около двух часов назад. Ты, девонька, устаёшь».
«Девонька».
В последнее время её всё чаще называли женщиной или гражданкой в магазине и транспорте.
Анна ощущала себя старухой.
Хотя, какая она старуха?
Всего сорок два.
Возможно, именно поэтому, когда кто-то пытался познакомить её с очередным женихом, она отмахивалась, говоря, что её время прошло, и ей никто не нужен.
Потому и пыталась расстаться с Сергеем, но он постоянно возвращался. — В палату вошёл мужчина лет пятидесяти. — «Как вы себя чувствуете?» — спросил доктор. — «Доктор, что со мной произошло? Мне давали наркоз? Была операция? Я чувствую себя словно проглотила воздушный шар», — спросила Анна. — «Мироненко, вас ждут в перевязочной», — сказал доктор соседке.
Женщина встала, поправила халат и неохотно покинула палату.
Анна благодарно посмотрела в усталые глаза врача. — «Вам сделали лапаротомию. У вас была внематочная беременность, труба лопнула», — объяснил доктор. — «Как?» — Анна от удивления чуть не вскочила с кровати.
Живот напрягся, и боль ответила сразу. — «Что вас так удивило?» — спросил он. — «Мне поставили диагноз бесплодия», — призналась она. — «Это не исключает возможности внематочной беременности, как и обычной. В жизни случается всякое, поверьте. Вы останетесь у нас на несколько дней», — сказал доктор и вышел.
Анна пыталась осмыслить услышанное.
Ей говорили, что она не может иметь детей.
Из-за этого муж ушёл.
Хотя, вероятно, это было лишь оправданием его измены. «Неужели я могу забеременеть?…»
