Она сделала паузу, позволяя судье внимательно ознакомиться с документами. — А теперь самое важное.
Уважаемая Наталья Ивановна утверждает, что купила квартиру на свои личные сбережения.
Однако, — адвокат подняла еще один документ, — у нас имеется выписка с банковского счета Алексея Аркадьевича Ковалёва.
За неделю до подписания договора долевого участия с этого счета было списано пятнадцать миллионов гривен.
Эта сумма совпадает с точностью до копейки со стоимостью квартиры, указанной в договоре на имя его матери.
Деньги перевели на счет третьего лица, а затем, вероятно, обналичили и внесли застройщику.
В зале воцарилась гробовая тишина.
Алексей побледнел.
Наталья Ивановна вцепилась в край трибуны. — Это… это был долг!
Я возвращал маме долг! — воскликнул Алексей. — Есть долговая расписка? «Договор займа?» — спокойно спросила Ирина Петровна. — Нет?
Жаль.
Ваша честь, мы имеем дело с классической притворной сделкой, заключённой исключительно для сокрытия совместно нажитого имущества от раздела.
Прошу суд признать договор долевого участия недействительным в части приобретателя и включить указанную квартиру в состав общего имущества супругов, подлежащего разделу.
Судья долго рассматривала документы, затем подняла тяжелый взгляд на Алексея и его мать.
В ее глазах читалось презрение.
Через час, который казался вечностью, она огласила решение. — …руководствуясь статьями 34, 38, 39 Семейного кодекса и статьей 170 Гражданского кодекса Украины, суд постановил: исковые требования Ковалёвой Ольги Павловны удовлетворить.
Признать совместно нажитым имуществом… — она перечислила все: квартиру, дачу, два автомобиля и ещё не построенную квартиру. — …и разделить указанное имущество между супругами поровну.
Сделка по приобретению квартиры на имя Ковалёвой Натальи Ивановны признаётся притворной, прикрывающей приобретение имущества в общую собственность супругов.
Молоток судьи громко ударил по столу.
Ольга медленно собрала свои бумаги.
Игорь и Марина, настоявшие на присутствии в зале, подошли и молча обняли её.
Она посмотрела на Алексея.
Его лицо исказила гримаса ярости и бессилия.
Наталья Ивановна шептала что-то ему на ухо, в глазах блестели злые слёзы.
Ольга спокойно, с гордо поднятой головой, покинула зал суда.
Дети шли рядом.
На улице она остановилась и глубоко вдохнула свежий весенний воздух, наполненный ароматом молодой листвы и дождя.
И впервые за долгие годы почувствовала себя свободной.
По-настоящему свободной.
А в коридоре суда, уже после её ухода, раздался грохот и отчаянный крик.
Алексей, ослеплённый гневом, выбежал из зала, не глядя под ноги.
Он споткнулся на верхней ступени широкой мраморной лестницы, ведущей к выходу, и покатился вниз.
Он попытался подняться, опереться на ногу, но резкая, нестерпимая боль пронзила стопу, и он завыл от бессилия и отчаяния. — Алексей!
Сыночек! — закричала Наталья Ивановна, в панике бросаясь к нему. — «Скорую»!
Вызовите «скорую»!
Но Ольга этого уже не видела и не слышала.
Она шла по улице, и майское солнце освещало ей путь.
Для неё всё закончилось.
Впереди начиналась новая жизнь.
Неизвестная, возможно, сложная, но её собственная.
И она была к ней готова.
