Все это время они молча сидели в гостиной с Тамарой Сергеевной, избегая взгляда друг друга.
Оля молчала, а Тамара Сергеевна время от времени начинала свои упреки, утверждая, что Оля хочет ее добить, что она ее совсем не уважает и тому подобное. — В школу в таком виде ты не пойдёшь, — заявила она. — Я не разрешу, поняла?
Тамара Сергеевна была знакома с директором школы, и Оля прекрасно понимала, что та немедленно сообщит обо всём ей.
Все это было ожидаемо, так что не имело смысла что-то отвечать.
Поэтому она сохраняла молчание, пока отец не задал те же вопросы. — Оля, зачем тебе это?
Воспалится, заболит.
Ты красивая девочка, зачем тебе эти штанги?
Оля сразу согласилась: села в машину отца, и они отправились в дорогой салон, где ей сняли украшения и обработали раны. — Даже шрамов не останется, — уверяли их.
После этого они зашли в кафе, где ели пиццу и пили запрещённую газировку.
В некотором роде Тамара Сергеевна была права: Алексей всегда оставался добрым полицейским. — Ладно, малыш, мне пора, — сказал он, посмотрев на часы. — Тамара Сергеевна, наверное, уже всё переругала.
Вот это Оля в нём не выносила: притворство, будто ему не всё равно, что чувствует Тамара Сергеевна.
Если бы он действительно переживал, он бы не уходил к своей Ирине.
Но ссориться с ним ей не хотелось, и она предложила: — А давай завтра сходим в боулинг?
Ты же давно обещал. — Давай, — согласился отец. — А сейчас домой.
Разумеется, боулинга они так и не посетили.
После уроков Оля позвонила ему, но сначала он не отвечал, а потом написал, что сегодня совещание, и ничего не выйдет.
Так всегда было: даже до развода родителей он постоянно был на работе, но раньше Алексей хотя бы заходил пожелать ей спокойной ночи и читал вслух сказки, когда она была маленькой, а теперь они почти не виделись.
Пирсинг Оля сделала себе ещё раз, уже на первом курсе университета.
Тогда отец не приехал её спасать — она была взрослой, и с тех пор Оля носила штанги и циркуляры, вызывая недоумённые взгляды в метро и словно слыша мысли женщин среднего возраста: «Такая красивая девочка, а так себя изуродовала!»
Но когда Оля бросила институт, отец всё же приехал.
В отличие от Тамары Сергеевны он не стал читать ей нотации, а спокойно спросил, чем она собирается заниматься. — Может, пойду работать, — пожала она плечами. — Устроишь меня к себе куда-нибудь? — Детка, чтобы работать у нас, надо много учиться. — Ну хотя бы уборщицей. — Оля, а что люди скажут?
Что дочь генерального директора — уборщица? — А разве не ты говорил, что плевать на мнение других? — Говорил.
Но так дело не пойдёт, доченька.
Восстановись в университете, что тебе там не понравилось? — Всё, душно там.
Пап, придумай что-нибудь, а то Тамара Сергеевна теперь меня совсем задавит.
Папа, конечно, придумал.
Он всегда находил решение для всех Олиных проблем.
