— Я же знала, что вы ни копейки не откладываете!
Убирайтесь из квартиры! — пронзительно вскрикнула Тамара Сергеевна, вбегая в комнату с растрёпанными волосами и искажённым от гнева лицом.
В её руке дрожали три теста на беременность, словно доказательства в суде.
Ольга вздрогнула.
Сначала она даже не поняла, о чём идёт речь.
Дмитрий встал с кресла и уставился на мать. — Что ты кричишь? — спросил он, глядя ей в глаза. — Нашла тесты в мусорном ведре — и что теперь? — А то, что вы не собираетесь ни на что копить, раз ребёнка собираетесь заводить! — продолжала кричать Тамара Сергеевна, будто не замечая его слов. — Всё понятно!
Мне одной за всё платить, мне одной всё терпеть!
Ольга опустила глаза.
Щёки пылали от стыда, хотя она не чувствовала вины.
Она знала, как обстояли дела на самом деле.
Эти тесты, эти три полоски — вернее, их отсутствие — тогда для неё стали облегчением.
Но как объяснишь что-то женщине, которая роется в чужом мусоре в поисках повода для ссоры? — Ты… — Дмитрий медленно перевёл дыхание. — Ты…
Надеюсь, ты осознаёшь, что в старости можешь на меня не рассчитывать.
Тамара Сергеевна отступила на шаг, всё ещё сжимая в руке тесты, словно знамя.
Ольга уже поняла — всё кончено.
Заканчиваются их попытки оставаться терпеливыми, вежливыми, мирными.
Заканчивается их «временное» проживание.
Завтра они съедут.
Пусть с пустыми руками.
Но съедут. *** Когда Ольга вышла замуж за Дмитрия, ей казалось, что худшие времена позади.
Родители у неё были простые, из провинции, и свадьба, хоть и скромная, прошла тепло, с настоящим семейным уютом.
А вот со стороны жениха, даже на празднике, чувствовалась холодная отстранённость.
Его мать, Тамара Сергеевна, почти не улыбалась.
Старший брат Дмитрия, Владимир, ограничился сухим поздравлением в мессенджере.
После регистрации брака перед ними встал вопрос — где жить?
У Ольги была только комната в общежитии при медколледже, у Дмитрия — доля в трёхкомнатной квартире, где жила его мать.
Оказалось, что по документам квартира поделена на три части: одна — у Тамары Сергеевны, вторая — у Дмитрия, третья — у Владимира.
Владимир давно уехал работать за границу и на квартиру не претендовал. — Мы переедем к маме, но это временно, — уверенно заявил Дмитрий. — Год, максимум полтора.
Копим на первый взнос и съезжаем.
Ольга, доверяя мужу, согласилась.
Сначала всё шло… терпимо.
Они сразу договорились: готовим себе сами, платим за коммуналку вместе, убираемся по очереди.
Ольга старалась быть максимально вежливой.
Готовила тихо, старалась не занимать ванную, всегда говорила «спасибо» и «извините».
Но Тамара Сергеевна, как выяснилось, воспринимала вежливость как слабость. — Что вы купили в этом месяце? — спрашивала она, сверля взглядом. — Вы хоть копите или всё на булочки тратите? — Копим, Тамара Сергеевна, копим, — спокойно отвечала Ольга, не желая ссориться.
Дмитрий молчал и терпел.
Лишь однажды он не выдержал — когда мать при соседке заявила, что «молодые только и делают, что сидят у неё на шее». — Мы здесь временно, — резко сказал он тогда. — И задерживаться не собираемся.
А квартира — не только твоя.
После этого Тамара Сергеевна притихла.
Общение стало сухим и формальным.
Жили они словно соседи, которые просто не любят друг друга.
