На семидесятом году жизни Тамара Сергеевна Иванова ощутила утомление от постоянных забот.
Её сын Алексей, которому было тридцать семь, работал санитаром в районной больнице и всё ещё проживал с ней, похоже, не планируя создавать свою семью.
Желающих познакомиться с ним и тем более связать с ним жизнь было совсем немного.
Что могло привлечь женщин в мужчине большой возрастной категории, который краснел при виде любой женщины и поспешно убегал от неё?
К тому же он был молчалив, замкнут и смотрел на окружающих исподлобья.
Алексей вызывал у женщин необъяснимое опасение.
Кроме того, он был непривлекателен.
Однако как сын он был безупречен — всю свою скромную зарплату отдавал матери, аккуратно вручая ей деньги.
В доме он сам мылил посуду и подметал пол.
И относился к матери с практически религиозным почтением.
Такое покорное отношение, конечно, доставляло Тамаре Сергеевне удовольствие, но ей вдруг показалось, что жизнь ускользает мимо, а она словно затерялась в своём маленьком мире, живя в тесной квартире скучной и лишённой событий жизнью. — «Ты бы хоть женился, сынок», — говорилa она Алексею почти каждый день. — «Посмотри на соседку Любу Ковальчук, она постоянно поглядывает на тебя.
И наша почтальонша, Нина, каждый раз приходя, интересуется тобой, а ты словно истукан, боящийся взглянуть в глаза девушкам! Как долго мне ещё ждать, когда ты устроишь свою личную жизнь? Мне нужны невестка и внуки!» Алексей, почувствовав серьёзность разговора, хмурился и, запинаясь, стремительно убегал в свою комнату, запираясь там.
— «С тобой ничего не добьёшься и внуков не дождёшься», — тяжело вздохнув, бурчала Тамара Сергеевна.
В её голове возникла идея.
— «Может, я зря жду внуков здесь?» Тамара Сергеевна собрала сумку с подарками и фотоальбомом, попрощалась с сыном и отправилась поездом на противоположный конец страны.
Долгое время ей пришлось преодолевать бездорожье, болота и топи, но наконец она достигла дома своей троюродной сестры.
Надежда — высокая, худощавая женщина восьмидесяти лет с бесстрастным лицом — сидела на крыльце своей ветхой избушки, перебирая грибы в ведре.
Гнилые и некрасивые она выбрасывала в сторону, остальные чистила и измельчала в большой таз.
Тамара Сергеевна вошла во двор и громко позвала:
— «Ну, здравствуй, Нада!»
Хозяйка вздрогнула, вскочила и, собрав всё, собралась убежать в дом.
Однако быстро собравшись с мыслями, она внимательно взглянула на гостью:
— «Тамара Сергеевна, это ты?»
— «Это я, Надюшка. Прошло уже больше тридцати лет с тех пор, как я тебя видела. Раньше ты выглядела лучше.»
— «И ты тоже ужасно постарела», — ворчала Надежда, раздражённо убирая тазы и ведра с крыльца. — «Заходи в дом, коль пришла. Но сахара у меня нет — всё на варенье пустила, теперь чай не с чем пить.»
Тамара Сергеевна отмахнулась, заходя в избу:
— «Мне твой сахар не нужен, у меня диабет. А вот варенье налей, я очень люблю чай с вареньем.»
Женщины вошли в дом, и Тамара Сергеевна, дождавшись чай, осмотрела стены, покрытые плесенью, которая формировала целые «картины», и удивлённо произнесла вслух.
— «Ты всё ещё живёшь в доме прадеда? У вас что, и переселений никаких не было?»
— «Какое переселение, ты что?» — отпив неаппетитного чая из железной кружки, ответила Надежда. — «Приходила жилищная комиссия, осмотрела дом, решила, что ещё можно жить, и предложила немного денег на ремонт.»
После короткой паузы и небольшого глотка чая, Надежда вздохнула:
— «Я зря Владимира усыновила. Может, если бы он был сиротой, ему дали бы квартиру.»
Тамара Сергеевна аккуратно поставила чашку с недопитым чаем на застарелый стол.
Чай на вкус был почти непригодным к употреблению.
— «Какая у вас здесь вода невкусная. Запах, будто от тины.»
Надежда усмехнулась:
— «Это действительно вода из пруда с тиной. Я беру воду на плохом пруду.»
Тамара Сергеевна закричала и коротко качнула головой.
— «Ой-ёй, меня недавно вылечили от лямблий.»
— «Что это?» — Надежда наклонилась вперёд, будто плохо слыша, потом махнула рукой: — «Не бойся, я воду через марлю процеживаю и кипячу, да и Владимир недавно примус починил.»
Тамара Сергеевна, сидевшая с выражением отвращения, внезапно вспомнила о причине визита и оживилась.
— «А где, собственно, Владимир?» — спросила она.
— «Владимир? Он пошёл на рыбалку.»
— «Интересно, каким он стал… »,— В комнате на стене висит портрет, иди, взгляни.
Тамара Сергеевна с учащённым сердцебиением и, прижав руки к груди, направилась к большой яркой фотографии на стене.
Снимок внимательно наблюдал за ней необычайно красивый молодой человек.
Не удержавшись, Тамара Сергеевна воскликнула, разводя руками:
— Ой, ну он ведь очень похож на молодого Ковалёва!
— Все так говорят. Очень красивый мальчик, девушки за ним ходят толпами. А как твой сын?
Тамара Сергеевна пришла в себя и присела на диван.
В этот момент пружины дивана вонзились в её тело, послышался скрип мебели, и поднялась пыль.
— Как же? Работает, не курит, не пьёт, заботится обо мне. Мне можно гордиться — вырос у меня идеальный сын. А чем же занимается красавец Владимир? Где трудится? Женат? Есть ли у него семья?
— В общем, он у нас лентяй. Работать не хочет, только плясать и выступать мечтает. В клубе числится, праздники проводит, танцует и поёт. Вроде бы, работа спорная.
Да уж, из соседних сёл к нему приезжают, просят вести свадьбы и юбилеи. Так что он еще и тамада. А вот стыдно сказать, Владимир за небольшую плату развлекает одиноких дам постарше.
Надежда кивнула и продолжила:
— Недавно случилось одно — его пассия, пятидесятидвухлетняя женщина, родила ребёнка. Всю жизнь в бесплодном браке была с покойным мужем, а с Владимиром сошлась — и дочь родилась! Представляешь? Теперь требует, чтобы Владимир женился и признал ребёнка, а иначе грозит подать на алименты.
Тамара Сергеевна ахнула, прикрыв рукой рот:
— А Владимир что решил?
— Да что он… Желания жениться на женщине, которая могла бы ему быть матерью, нет.
Пока Тамара Сергеевна осмысляла услышанное, Надежда приблизилась к ней:
— Может, и к лучшему, что ты приехала, Тамара Сергеевна. Это материнское чувство тебя сюда позвало. Ведь ты для Владимира мать больше, чем я. Я ему говорила, что не родная.
Тамара Сергеевна испугалась:
— И что же? Как он воспринял этот рассказ? Наверное, ненавидит и никогда не прощает меня?
— Нет, Тамарушка, он зла не таит. Даже собирался накопить денег и отыскать тебя и брата. Я объяснила, что тебе некуда было идти, пришлось прятать свой грех.
— Да, — сдерживая слёзы, ответила Тамара Сергеевна. — Как же я могла оставить своего ребёнка? Ведь мой покойный муж, который тогда отбыл срок, мог догадаться о моей неверности. Он бы погубил нас обоих. Когда же он вернулся, ничего не заподозрил, и уж тем более не узнал, что я отдала сына тебе.
— Ты спасла и меня, — улыбнулась Надежда. — Я не могла родить после пятого развода, стала никому не нужной. А твой Владимир сделал мою жизнь светлее.
***
Владимир появился лишь под утро.
Тамара Сергеевна, не находясь сна на матрасе у окна в зале, отчётливо слышала, как он прощался с девушкой.
На улице светлело, петухи громко кричали, и она выглянула в окно.
Красивый молодец, обаятельный юноша, стоял у ворот с не менее милой девушкой, нежно касался её кудрей и целовал в сладкие губы…
«Какой же у меня красавец сын!» — подумала она, и сердце её забилось сильнее.
«Вроде бы, я отдала Надежде не того сына!» Наконец Владимир закончил прощание и вошёл в дом.
Тамара Сергеевна вышла навстречу с лёгкой улыбкой.
— Здравствуйте. Гости у нас? А я и не знал, — сразу весело сказал Владимир.
— Это твоя мать, — донёсся голос Надежды с печи. — Я же тебе рассказывала, — прогудела она, зевая.
Магия момента встречи с сыном рассеялась.
Тамара Сергеевна сердито глядела на печь.
Однако Владимир не растерялся, взял её за руку, поцеловал пальцы, выпрямился, приободрился и, очаровывая улыбкой, произнёс:
— Значит, вот какая вы, мама… Как я мечтал узнать вас! Вот бы ещё встретиться с братом!,Тамара Сергеевна облегчённо улыбнулась: она ждала срывов, упрёков и слёз от оставленного сына, но тот преподнёс ей настоящий сюрприз.
— Я как раз планировала сегодня возвращаться домой и хотела пригласить тебя поехать вместе со мной.
Она не успела закончить фразу, как сын подбежал, крепко обнял её и, прижимая к груди, с радостью произнёс:
— С огромным удовольствием поеду к вам! Так жду встречи с братом, сил нет! Всю жизнь мечтал узнать брата!
Счастливая, Тамара Сергеевна приложилась к родному плечу и со слезами радости вздохнула.
— А Надежда не возражает? — вспомнила она.
Из кухни Надежда ответила:
— Я не буду против! Забирай своего сорванца прямо сейчас и уезжайте! Он мне весь мозг извёл, оставил без последнего белья и в долгах, пусть теперь и вашу жизнь немного испортит!
Тамара Сергеевна, всё ещё счастливо улыбаясь, посмотрела на сына, а он, невинно улыбнувшись в ответ, покрутил пальцем у виска:
— Мама-Надежда в последнее время совсем ум теряет.
***
Владимир быстро адаптировался в новой семье.
Приехав, он обнял и горячо поцеловал в обе щеки озадаченного Алексея и похлопал его по плечу.
— Вот мы и встретились, брат, наконец-то. Сколько тебе лет? Уже 37? А мне недавно исполнилось 34. Кто я?
Ухмыляясь, новый член семьи посмотрел на «матерь».
— Серьёзно? Ты и правда не знал, что у тебя есть брат?
Потом, посмеявшись, он обнял брата и подмигнул Тамаре Сергеевне, после чего ринулся осматривать Кременчуг в поисках работы — о чём сообщил своей новой семье в тот же вечер.
— Завтра иду на собеседование в центр культуры. Только есть проблема с пропиской, её у меня нет! А у вас есть своя квартира. Мама, ты меня там зарегистрируешь? Я ведь теперь тоже часть вашей семьи. А то выгляжу как бомж.
Тамара Сергеевна была несколько ошарашена, но пообещала сразу на следующий день отправиться в паспортный стол и оформить временную прописку Владимиру.
***
Едва успев освоиться, Владимир познакомился с соседкой — именно с той Любой Ковальчук, с которой Тамара Сергеевна хотела познакомить сына Алексея.
Он сразу же завязал с ней тёплые отношения, и спустя месяц Люба пришла к нему с просьбой жениться.
— Я жду от тебя ребёнка, — призналась она, смущённо стоя у входной двери.
Владимир ахнул:
— Что?
Их разговор слышали все — и Тамара Сергеевна, которая сразу вышла в прихожую и пригласила Любочку на чай, и Алексей, который, как выяснилось, давно питал чувства к Любе, но боялся в них признаться.
Вот такая у него была боязливость.
Ему нравилась Люба, но подойти он к ней никак не решался.
***
Владимир громко выражал своё возмущение:
— Как же ты так могла, Люба? Я не ожидал от тебя такой подлости! Мы знакомы всего месяц, а ты уже собралась рожать от меня ребёнка. Я что, умолял тебя стать матерью? Или говорил о совместной жизни?
Впредь хорошо подумай, какие «сюрпризы» другим не нужны! (Тамара Сергеевна, невольно наблюдая за случившимся, подумала про себя: «Вот негодяй! Вот это талант! Едва-то приехал, а уже очаровал кучу девчонок. Мечта моя сбылась — внучат не обойдусь!»). Тем временем Владимир, своим чувственным и хорошо поставленным голосом, продолжал утешать разрыдавшуюся девушку:
— Перестань плакать, Люба! Подумай лучше о том, на что мы будем жить? Я здесь никто. Одна ошибка — и меня выгонят с работы, тогда я могу пуститься во все тяжкие, злиться на тебя и на невинного ребёнка. А потом как я увезу тебя в глухую деревню, где даже воду провести не могут? Там тебе придётся иметь дело не только с ребёнком, но и с моей сумасшедшей старой матерью. Так что не делай нам всем хуже. Проверь свою фертильность — и молодец. Говорят, женщины после родов цветут, и вдруг ты найдёшь свою судьбу. А меня забудь.
— Ты мерзавец, — закричала Люба.
— Да, такой я и есть. Знаешь почему? — развёл руками Владимир. — Меня самого бросили. Представляешь? Родная мать родила меня тайком и отдала глухой сестре.
Тамара Сергеевна, слушая, побледнела.
— Владимир! — растерянно прошептала она.
— Что «Владимир»? Ну? — воскликнул он, размахивая руками. — Я же не вру, мама! У меня даже нормального имени нет, только глупое — «Владимир». Если бы я родился в обычной и любящей семье, меня звали бы Андреем или Дмитрием. Или хотя бы Болеславом! Это ваша вина, мама, что я вырос негодяем. Вы испортили мне жизнь! Оставляя женщин рвать на себе волосы от угрызений совести.
И с этими словами, не глядя назад, Владимир ускакал покорять Кременчуг дальше.
С каждым днём он вёл себя с матерью всё более раскованно и нагло.,И даже позволил себе задать ей вопрос:
— А что это вы, мама, стали отбирать у Алексея зарплату? На что вы ее тратите? А ты, Алексей, почему ведёшь себя как капризный ребёнок? Ну-ка, мама, выверни карманы и верни деньги обратно!
Тамара Сергеевна, которая копила деньги на старость, не ожидала такого поворота событий. Она раздражённо возразила:
— Да ты, мальчишка, совсем обнаглел. Забываешь, кто тебя сюда привёз? Я тебя взяла в семью, но могу и обратно отправить, в самую глушь, к лямблиям!
— О, так вы ещё и угрозы начали, мама?
Намеривался конфликт.
Алексей, который раньше обычно молчал и не смел повышать голос на мать, вдруг молча поднялся и стукнул кулаком по столу.
— Брат останется жить с нами, и это окончательное решение. А вы, мама, возвращайте деньги. Вы сильно упали в моих глазах. Как вы могли столько лет умалчивать о том, что у меня есть брат?
— Сыночек, Алексёшик… Что с тобой случилось? Ведь я же твоя любящая мать. А это — искушающий змей. Он соблазнил твою Любаньку, теперь встречается с Нинкой… Он испортил всех твоих невест. Нужно прогнать его отсюда! — голос Тамары Сергеевны дрожал, она подошла к сыну и строго протянула руку:
— Верни деньги мне, мама.
Тамара Сергеевна достала из кармана половину суммы и швырнула на стол.
— Я дала тебе тридцать тысяч гривен, а тут только пятнадцать.
Тамара Сергеевна пожала плечами:
— Остальное осталось у меня, на что же я буду покупать продукты и оплачивать квартиру? Ты ведь тоже живёшь в моей квартире, значит, должен участвовать в расходах.
Алексей повернулся и направился в её комнату, там порылся под старым матрасом на кровати и, найдя мамин тайник, забрал его с собой.
— Ах так? — рассердилась Тамара Сергеевна. — Тогда я для вас больше не мать!
— Теперь я буду решать семейные вопросы, — твёрдо заявил Алексей.
Владимир обнял его:
— Вот это поворот! Давно пора, так держать, брат!
Эпилог
Тамара Сергеевна, утратила контроль над ситуацией в семье, быстро сдалась.
Она заперлась в своей комнате, потеряв всякий интерес к происходящему, большую часть времени лежала. Вскоре Алексей взял на себя все домашние обязанности.
Он готовил ей бульон и поил с ложечки, как капризного малыша.
Тамара Сергеевна злобно смотрела на него:
— Предатель! Ты выбрал этого прохвоста вместо меня. Ах, зачем я привезла Владимира сюда, мы с тобой так ладили без него!
— Мы и сейчас не испытываем разногласий, мама, — удивился Алексей.
— Ну да! Ты все деньги у меня забрал! Никогда не буду прежней, пока не вернёшь их обратно!
— Мама, — виновато произнёс сын. — Мы с Любой решили пожениться.
— Что? А то, что она скоро родит от твоего брата, тебе ничего не говорит?
Алексей смущённо улыбнулся и покачал головой:
— Так это же мой племянник, значит, ребёнок мне не чужой. Знаешь, мама, Люба приходила сюда каждый день, чтобы увидеть Владимира. Она плакала, а я её утешал. Вот так доутешался, Люба полюбила меня.
— Ы-ы, — зло протянула Тамара Сергеевна и резко вскочила с кровати. — Ты полный идиот! — не удержалась она. — Люба и без всяких утешений давно на тебя поглядывала! Ах, этот Владимир меня добил, а теперь взялся тебя дурить! Нет, время лежать закончилось, нужно держать оборону. Где он?
— Брат, ты имеешь в виду?
Алексей снова улыбнулся.
— Он ушёл развеяться в ночной клуб.
— Да что? А откуда деньги взял?
— Я дал ему сам.
— Будь честен, сынок, он у тебя деньги выпросил?
— Не выпросил, а попросил. Что я, брату денег не дам?
Тамара Сергеевна покачала головой.
Она поднялась и начала приводить себя в порядок.
Ей теперь некогда было лежать, скоро рождение долгожданного внука, нужно было покупать пелёнки…
