Он привык отдавать приказы — «убери», «принеси», «подай».
Но в этот раз услышал тихое, но решительное «не буду».
И впервые в доме воцарилась настоящая тишина.
Виктор Павлович застыл с газетой в руках, не в силах поверить своим ушам.
За сорок три года брака Наташа никогда не отказывала ему.
Никогда не возражала.
А теперь… что это было? — Что ты сказала? — переспросил он, отложив газету.
В его голосе прозвучали нотки недоумения.
Наташа стояла у плиты, помешивая густой суп с говядиной и свежими овощами.
Она даже не обернулась. — Я сказала — не буду.
Хватит.
Довольно.
Виктор приподнялся с кресла. — Ты что, отказываешься принести мне тапочки? — Именно, — наконец повернулась к нему Наташа. — У тебя есть ноги.
У тебя есть руки.
Тапочки лежат в прихожей, там, где они всегда уже три года.
Иди и возьми их сам.
Наташа всегда была тихой и покорной.
Типичная домохозяйка — готовила, стирала, убирала, воспитывала их дочь Ольгу.
А Виктор… он был кормильцем.
Начальником управления на крупном предприятии по выпуску сельскохозяйственной техники.
Да, он привык быть главным — и на работе, и дома.
Так было всегда.
И если на работе он еще мог услышать что-то вроде «это невозможно выполнить в такие сроки» или «давайте рассмотрим другой вариант»,
то дома всё исполнялось без возражений.
А теперь эта женщина — его женщина — говорит ему «не буду»? — Ты… заболела? — Виктор нахмурился. — Или это… что-то со здоровьем?
Наташа усмехнулась. — Мне шестьдесят три, Виктор.
Нет, я просто… устала.
Устала быть твоей прислугой.
Всё, с сегодняшнего дня я на пенсии.
И не только на государственной, но и на домашней.
***
Всё началось месяц назад, когда Виктора проводили на заслуженный отдых.
Пышное торжество, речь директора, подарки от коллег — многие из которых были его подчинёнными более двадцати лет. — Виктор Павлович, вы были строгим, но справедливым руководителем. — Настоящим лидером производства! — Без вас всё развалилось бы в первую неделю!
Эти слова согревали душу.
Но реальность оказалась иной — предприятие не развалилось.
Его место занял молодой амбициозный парень, и, судя по рассказам бывших коллег, дела шли хорошо.
Виктору было обидно, но он старался не показывать это.
Первая неделя дома прошла странно.
Он не знал, чем себя занять.
Читал газеты, смотрел телевизор, иногда выходил в магазин.
Но больше всего… раздавал указания жене. — Наташа, принеси чай. — Наташа, погладь рубашку. — Наташа, приготовь гороховый суп. — Наташа, передай газету.
И так по сто раз на дню.
При этом он постоянно ворчал.
То суп не по вкусу, то подушка неудобна, то на улице слишком жарко, то слишком холодно.
Наташа терпела.
Она всегда терпела. Но что-то внутри неё начало меняться, и она сама не могла понять, что именно.
