Я вернулась домой раньше обычного — педсовет отменили.
Открыв дверь своим ключом, я застыла на месте.
В квартире кипела работа.
Нет, не у нас — у Ольги.
В гостиной, накрытой разложенной плёнкой, стояли банки с лаком, наждачка, кисти и старый стул.
Ольга, в старой футболке, шкурила что-то, тихо напевая в наушниках.
Она даже не заметила моего прихода. — Что здесь происходит? — резко спросила я, от чего Света вздрогнула и обернулась. — О, привет! — улыбнулась она, будто всё было в порядке. — Алексей разрешил мне тут устроиться.
В моей съёмной квартире хозяйка запрещает, а у вас гостиная большая, решила старую мебель реставрировать.
Можно купить недорогую мебель, привести её в порядок и выгодно продать.
Вот и решила попробовать.
Алексей сказал, что вы не против.
Я промолчала.
В горле стоял ком, в ушах звенело. — Где Алексей? — спросила я. — Ещё на работе.
А что?
Я достала телефон и нажала номер мужа.
Он не сразу ответил. — Алло, Там, я на совещании… — Твоя сестра устроила мастерскую по ремонту мебели у нас в квартире, — сказала я ровным голосом. — Ты об этом знаешь?
Пауза. — Слушай, она просила только ненадолго, что тут такого?
Всего пару дней… — Алексей, приезжай домой.
Срочно.
Я положила трубку, не дожидаясь ответа.
Ольга смотрела на меня с лёгким недоумением, но без признаков вины или смущения. — Там, ты почему такая?
Я же аккуратно, ничего не испорчу… — Собирай вещи и уходи.
Сейчас же. — Да перестань!
Алексей же разрешил! — Это наша квартира.
Наш дом.
И я не позволю превращать его в ремонтную мастерскую.
Собирай вещи.
Впервые за семь лет в глазах Ольги мелькнула растерянность.
Она привыкла, что её желания — закон для Алексея, значит и для меня тоже.
Но что-то в моём голосе заставило её подчиниться.
Молча она начала собирать банки в пакеты, закручивать крышки, сворачивать плёнку.
Алексей приехал через сорок минут.
Я как раз заканчивала вытирать пятна лака с паркета. — Там, зачем ты так? — начал он с порога. — Оля же попросила, я не мог отказать… — Мне всё равно. — Как это «всё равно»?
Она же моя сестра! — Мне.
Всё.
Равно.
Я выпрямилась, вытерла руки о джинсы и встретилась взглядом с мужем. — Семь лет, Алексей.
Семь лет я терпела, молчала, прощала.
Я молчала о деньгах, которые мы ей давали и которые она не возвращала.
Я молчала, когда из-за её «срочных нужд» мы не могли позволить себе нормальный отдых.
Я молчала, когда ты уехал помогать ей вместо того, чтобы поехать со мной на УЗИ, где я узнала, что потеряла ребёнка.
Голос дрожал, но я продолжала: — Я молчала, потому что любила тебя.
Потому что думала, что ты просто добрый, заботливый брат.
Но ты не добрый, Алексей.
Ты слабый.
Ты не умеешь сказать «нет» своей сестре, даже если это рушит нашу жизнь.
А она… она отлично это понимает и использует тебя как банкомат и бесплатную рабочую силу. — Это не так!
Оля не такая! — Оля именно такая! — теперь я почти кричала. — Она взрослая тридцатилетняя женщина без детей и мужа, с высшим образованием и опытом работы.
Но вместо того, чтобы найти работу и справляться самой, она звонит тебе каждую неделю с протянутой рукой.
И ты даёшь, даёшь, даёшь — нашими деньгами, нашим временем, нашими усилиями! — Она моя сестра… — А я кто, Алексей?
Кто я для тебя?
Он молчал.
И в этом молчании был ответ. — Знаешь что, — я прошла мимо него к шкафу, достала сумку и начала собирать вещи. — Я устала.
Устала быть на втором плане после твоей сестры.
Устала молчать и терпеть.
Устала чувствовать себя виноватой за то, что не хочу отдавать последнее человеку, который даже спасибо не говорит. — Там, ты чего?
