Он сел напротив меня с подавленным видом. — Прости, — тихо произнёс он.
Я чувствовала себя полной глупой.
Не понимала, что на меня нашло. — Это твоя мама повлияла.
Как всегда.
Наступила тишина.
По стене тихо тикали часы, где-то вдалеке капала вода из крана на кухне. — Что теперь будем делать? — спросил он едва слышно. — Не знаю.
Мне нужно время, чтобы всё обдумать.
В последующие дни мы существовали словно соседи.
Обменивались приветствиями, вместе ужинали, спали в одной кровати — но между нами словно выросла невидимая стена.
Андрей пытался начать разговор, а я отвечала односложно.
Мне требовалось время, чтобы разобраться в своих чувствах.
Спустя неделю раздался звонок от Тамары Сергеевны.
Её голос звучал сладко и умиротворяюще. — Татьяночка, давай встретимся.
Поговорим спокойно.
Я согласилась.
Мы встретились в кафе рядом с моим домом.
Она пришла нарядная, с новой причёской, улыбка была натянутой. — Я понимаю, ты обиделась.
Но давай посмотрим на всё здраво.
Лучше переоформить квартиру на меня — так будет надёжнее.
Ты же живёшь с Андреем, никто тебя не выгонит.
Это просто для безопасности. — Безопасности от кого?
От меня? — Ну, мало ли.
Разводы случаются.
Я хочу защитить сына.
Я допила кофе и посмотрела ей в глаза. — Знаете что?
Предлагаю другой вариант.
Я действительно переоформлю квартиру.
Тамара Сергеевна выпрямилась, глаза загорелись. — Вот молодец!
Я знала, что ты… — На своих родителей.
Она застыла. — Что? — Переоформлю на маму и папу.
Они вложили деньги в покупку.
Пусть будет их.
Так будет честнее, правда?
Лицо Тамары Сергеевны покраснело. — Это… неправильно!
Квартира должна остаться в семье Андрея! — Почему его семья важнее моей?
Почему ваша безопасность важнее моей?
Она резко поднялась, стул заскрипел. — Я так не оставлю.
Поговорю с сыном.
Он сам решит. — Пусть решает.
Я уже приняла решение.
Она вышла, громко стуча каблуками.
Я осталась одна, смотрела ей вслед и поняла — теперь начнётся настоящая война.
Вечером Андрей пришёл мрачным, кинул сумку в прихожей.
По его лицу было видно, что мама уже звонила.
Он прошёл на кухню, налил воды и выпил одним глотком. — Мама сказала, что ты хочешь переписать квартиру на своих родителей. — Да. — Ты серьёзно? — Совершенно.
Завтра иду к нотариусу.
Хочешь пойти со мной?
На этот раз приглашаю тебя официально.
Он сел за стол и уронил голову на руки.
Молча сидел так около пяти минут.
Затем поднял красное, усталое лицо. — Значит, всё.
Конец. — Конец чего? — Нас.
Нашего брака.
Если ты передашь квартиру родителям, у меня ничего не останется.
Я прислонилась к холодильнику, скрестив руки на груди.
Внутри была странная тишина и покой. — А что бы осталось у меня, если бы квартира стала собственностью твоей мамы?
Я бы жила здесь по милости Тамары Сергеевны.
И в любой момент могла остаться на улице. — Мама так не поступила бы. — Твоя мама считает меня чужой.
Временной.
И квартира должна остаться «в семье».
То есть у неё и у тебя.
Без меня.
Он молчал, потому что спорить не имело смысла.
Это была правда, и он это понимал.
На следующий день я действительно обратилась к нотариусу.
К другому, не к той Коваленко.
Подала заявление на переоформление квартиры на родителей в счёт погашения долга по договору займа.
Нотариус всё тщательно проверила и сказала, что с юридической точки зрения всё в порядке, нужна лишь подпись второго супруга или его отказ от права.
Андрей отказался подписывать.
Сказал — пусть решают суд.
Началась волокита с судебными процессами, адвокатами, экспертизами.
Два месяца нервотрёпки.
Тамара Сергеевна звонила ежедневно, крича в трубку, что я разрушаю семью, что я змея подколодная, что накажу за свою жадность.
