Вам у нас понравится! — Ну правда, Оля, ты ведёшь себя как ребёнок.
Мои деньги — это мои.
Твои — остаются твоими.
Всё по-честному, — Игорь откинулся на спинку дивана и громко, от души рассмеялся.
Этот смех, который ещё год назад казался мне искренним и заразительным, теперь резал слух, словно дешёвый металл.
Он смотрел на меня сверху вниз, и в его взгляде плескалось липкое самодовольство.
Год назад там было обожание.
Сейчас — снисходительная жалость к «бедной девочке», которую он сделал счастливой, позволив жить рядом с собой. — Я просто подумала, что раз холодильник общий, то логично покупать его вместе, — тихо ответила я, изучая узор на ковре.
Не смотреть в глаза.
Самое главное — не поднимать взгляд и не дать ему увидеть холодную ярость, которая медленно поднималась из глубины души. — Логично — это когда каждый сам за себя.
Я тебя содержу?
Нет.
Я оплачиваю аренду и коммуналку?
Да.
И это уже повод сказать спасибо.
А холодильник, извини, — это уже излишество.
Старый же работает.
Он произнёс это так, будто бросал мне обглоданную кость.
Старый холодильник, который достался нам от его бабушки, ревел по ночам, словно раненый зверь, и превращал свежие овощи в ледяную кашу.
Я молча кивнула. «Год, дочка.
Всего один год, — звучал голос отца в памяти. — Я не против твоего Игоря.
Я против твоей слепоты.
Вы знакомы всего три месяца.
Пусть он докажет, что любит тебя, а не мои возможности.
Живите на свои.
Ни копейки от меня.
Посмотрим, из какого он теста». «Год, дочка.
Всего один год, — повторял отец в памяти. — Я не против твоего Игоря.
Я против твоей слепоты.
Вы знакомы три месяца.
Пусть он докажет, что любит тебя, а не мои возможности.
Живите на свои.
Ни копейки от меня.
Посмотрим, из какого он теста».
Отец был зол из-за нашей поспешной свадьбы.
Он считал Игоря охотником за приданым.
Чтобы доказать ему обратное, я согласилась на этот эксперимент.
Я даже вернула себе фамилию матери, чтобы на работе не возникало никаких ассоциаций.
Для Игоря это стало историей о том, как богатый отец «лишил наследства» непокорную дочь.
Тесто оказалось плохим.
Первые полгода Игорь играл в благородство.
Он был уверен, что стоит только продержаться, и суровый тесть сменит гнев на милость.
Но вскоре он понял, что денег не будет.
И маска начала спадать.
Сначала пропали цветы.
Потом он «забывал» кошелёк в ресторане.
А теперь дошло до раздельного бюджета, где его деньги были только его, а мои — общими. — Ладно, не дуйся, — он подошёл и небрежно потрепал меня по волосам, словно собаку. — Заработаешь — купишь.
Ты у меня умница.
Стараешься.
Я медленно подняла взгляд на него.
В его глазах не было ни тени сомнения в собственной правоте.
Только уверенность хозяина положения, который хорошо зарабатывает и которому «повезло» взять в жёны красивую, но совершенно бесполезную в финансовом плане женщину.
Он не знал, что «стараюсь» я в компании, которой владеет мой отец.
Он не представлял, что ключевой проект, за который ему светит большая премия, от начала до конца был разработан и реализован мной.
И наверняка он не догадывался, что завтра в десять утра его вызовут на ковёр не для повышения. — Да, милый, — я заставила себя улыбнуться самой покорной из своих улыбок. — Ты прав.
Конечно, ты прав.
Вечером он пришёл домой с блестящими глазами.
Бросил на стол папку с логотипом автосалона.
— Смотри, какую красотку приглядел! — он с восторгом развернул передо мной глянцевый буклет.
