Даже риэлтор морщился от запаха. — Запах? — Ольга слегка приподняла бровь, сдерживая улыбку. — Странно.
Когда я жила здесь, вроде всё было нормально… Подожди.
Вы его продаёте? — Пытаемся.
Но, блин… запах… — Ольга замолчала.
Затем ровным, почти нежным голосом произнесла: — Я так скучаю по нашему дому.
Сколько там всего было… Андрей оживился. — Хочешь, я продам тебе свою долю?
Я бы выкупил твою, но сейчас у меня кредит.
Я в минусе.
Лучше отдам свою часть и забуду об этом навсегда.
Ольга выдержала паузу. — Ну… если цена будет разумной. — Будет.
Всё, договорились.
Я позвоню нотариусу.
Через неделю все формальности оформили.
Сделка прошла быстро.
Андрей даже не стал спорить о цене — согласился на сумму, которую предложила Ольга с первого раза.
Юрист с удивлением поднял бровь: — Вы уверены, что не ошиблись в договоре?
Цена — как за кладовку на окраине.
Андрей просто махнул рукой. — Мне этот дом не нужен.
Просто оформляйте.
Ольга расписалась и аккуратно положила договор в папку.
На её лице не было ни радости, ни злобы.
Лишь лёгкое, едва уловимое удовлетворение.
Теперь дом вновь принадлежал ей.
Целиком.
И никто не мешал ей вернуться.
Когда она посчитает нужным. *** Андрей стоял у входа в дом, прищурившись из-за яркого солнца.
Двое молодых грузчиков в выцветших футболках с наушниками в ушах выносили вещи и грузили их в машину.
Он осмотрел дом.
Двадцать лет.
Каждая ступенька, каждый скрип половиц — всё было знакомо до мелочей.
Но всё равно — он не жалел.
Ни капли.
Это место исчерпало его полностью.
Последние месяцы казались ему зловонным адом: запах проникал повсюду — в одежду, волосы, даже в нос.
Бессонные ночи в гостинице, ссоры с Ириной, клинеры, риэлторы, которые морщились, как только переступали порог.
Он вспомнил звонок Татьяны.
Такая спокойная, ровная, чуть усталая — словно ей было всё равно, как он.
А потом её фраза: — Может, я бы и купила твою долю, если цена будет разумной… Он чуть не рассмеялся тогда.
Что ж, пусть теперь сама с ним разбирается. «Интересно, сколько ты там продержишься, — думал он, глядя на входную дверь. — День?
Неделю?
Удачи, любимая.
Тебе она пригодится».
Грузчики выносили последние коробки. — Эй, осторожно с этими, — крикнул Андрей. — Карнизы.
Итальянские.
Дорогие.
Там механизм внутри, не гните.
Один из парней, постарше, кивнул и аккуратно передал металлическую трубу напарнику.
Андрей сел в машину.
И на мгновение, прежде чем завести мотор, последний раз посмотрел в зеркало заднего вида.
Затем тряхнул головой. — Всё.
Пора ехать.
Он нажал на газ и уехал, не оборачиваясь больше. *** Ольга вошла в дом, неспешно закрыла за собой дверь и сняла обувь.
Она оставила сумку в прихожей и на пару секунд замерла, прислушиваясь.
Тишина.
Ни шороха, ни скрипа.
Она прошла в гостиную, медленно, словно в музее.
Всё было пусто, словно сильный ливень только что смыл остатки прежней жизни.
Нет ни пыли, ни запаха.
Только воздух.
Ольга остановилась у окна, провела рукой по стене.
Той самой, на которой раньше висели семейные фотографии в рамках.
Свет от окна падал полосами на пол.
Пыль в воздухе едва заметно крутилась в лучах.
Шторы исчезли.
И вместе с ними — карнизы.
Голые стены, гладкие, с еле различимыми следами от дюбелей.
Раньше там висели плотные серо-синие занавески, под цвет дивана, которого теперь тоже не было.
Карнизы.
Андрей всё же забрал их.
Даже не пожалел.
Те самые, в которых она однажды — не в шутку — спрятала «сюрприз».
Он увёз их вместе с собой, даже не подозревая, что забирает с собой часть прошлого.
Удивительно, насколько буквально он тянул на себе остатки былого, будучи уверенным в начале новой жизни.
Она ещё раз оглядела комнату.
Дом был пуст, но уже не казался чужим.
Больше не чужим.
